от белого до красного

Камелия розовая - «Тоскую по тебе»

      Ван Цзи когда-то думал, что погибнет в один миг с Вэй Ином, потому что иначе он бы не давился камелиями.
      Ван Цзи когда-то не понимал, зачем ему жить, если Вэй У Сянь будет мертв.
      Теперь понял. Вернее, смысла в происходящем он не видел, но просто лечь и умереть не получалось. А способствовать этому было слишком малодушно.
      Это было странное ощущение, будто ты должен умереть, но почему-то все еще жив
Через месяц после смерти Вэй Ина случилось одно необычайное событие, связанное с проклятием Ван Цзи. Было ли оно хорошим? Нет. Плохим? Нет. Но необычайным оно было точно.
Цвет лепестков камелии сменился на нежный рассветно-розоватый оттенок.
Если задуматься, конечно же, ничего удивительного в этом не было, последнее время Лань Чжань только и делал, что испытывал тоску по потерянному. Но привычно проснувшись от легкого удушья — приступы после счастливых сновидений были, пожалуй, самыми тяжелыми — и, увидев, избавившись от лишних цветов в горле, на своей ладони розоватый бутон, Ван Цзи не мог отвести от него взгляд, думая, что да, теперь его любовь до конца жизни будет такой, бледной и полной невыразимой тоской по мертвому Вэй Ину.
Обращаясь к прошлому, люди видят ушедшие в сизую туманную даль воспоминаний счастливые моменты. В прошлом Ван Цзи счастливых моментов было не сказать, чтоб весьма. Кое-что, конечно же, было: ежемесячные визиты к матери, редкие сдержанные игры с братом, когда дядя хвалил за прекрасно выполненные задания, когда удавалось подслушать смех Вэй Ина (вблизи это всегда был смех над самим Ван Цзи, и в такие моменты он сгорал от смущения, не до наслаждения услышанным было), или эти кролики, подаренные Вэй Ином, один из которых — черный — имел ужасно шумный характер, чем и напоминал своего дарителя, а второй — белый — в своем стремлении идти за черным куда бы то ни было, невзирая на любовь к тишине и лежанию на солнышке, напоминал своего хозяина. К счастью, жизнь кроликов была довольно тихой и размеренной, так что белому не грозило пережить душераздирающую потерю раньше, чем кроличья старость возьмет свое.
Ван Цзи думает, что был бы счастлив иметь шанс встретить старость с Вэй Ином, а еще, что проецировать свою несчастливую любовь на кроликов и радоваться хотя бы за них — это глупо, и их характеры не более, чем простое совпадение. Не выбирал же их Вэй Ин специально, чтобы намекнуть? Вэй Ин, при всей своей эксцентричности, никогда не делал ему никаких намеков (даже влюбленное дальше некуда сознание Ван Цзи не могло вытащить ни одного такого случая из памяти, хотя казалось бы, голодный не может думать ни о чем, кроме еды, как и тот, кому запретили думать о белой обезьяне, не может перестать о ней размышлять), если не считать ту подброшенную книгу с непристойностями, или вот кроликов, животных, известных своей плодовитостью, или случая с локвами, когда Вэй Ин, хоть и шутки ради, несколько раз назвал его красивым, или то, как он жался к нему в холодном источнике, или два раза сорванная лента, или еще много-много случаев, которые либо являлись простой провокацией, либо весьма прозрачными намеками. Две стрелы еще могут угодить точно в одно место, но несколько десятков — ?
Обращаясь к прошлому, люди видят ушедшие счастливые времена.
Но не Ван Цзи.
Обращаясь к прошлому, он видит сотни упущенных возможностей и мириады ошибок.
Он видит каждую из них, анализирует, разбирает на части, препарирует и ставит в укор себе.
Если бы Ван Цзи не совершал этих ошибок, Вэй Ин был бы жив.
Убил ли он своей халатностью Вэй Ина?
Разрушил ли своими же руками свое счастье?
Кто виноват во всем, где просить честного суда и достойного наказания по поступкам?
Тридцать три шрама, переставшие кровить быстрее, чем сердце — болеть, — наказание за то, что полюбил, но отнюдь не за то, что потерял.
Камелия — цветок почти без запаха, красиво цветет, но ты никогда не узнаешь об этом, если не увидишь своими глазами.
Любовь Лань Чжаня тихая, безответная, безнадежная и сокрытая от всех глаз. И Вэй Ин никогда не знал, куда смотреть, чтобы понять, что она есть.
Любовь Лань Чжаня мертвая.
Цвета тоскливой розовой камелии.

***