My sweetest nightmare.

Chapter 20.

Чёрная гелевая ручка быстро плыла по листу, оставляя за собой неаккуратные буквы. Тот, кто её держал, явно куда-то спешил, или его настигло вдохновение, поэтому он писал так быстро и скомкано: боялся потерять мысль, идею. Поставив жирную точку, парень пробежался глазами по тексту. Он до скрежета стиснул зубы и резко вырвал лист из тетради, скомкав его в небрежный шарик и кинув к остальным таким же шарикам, которые валялись возле корзины с мусором. Кареглазый встал с места и несколько раз прошёлся по комнате, в которой царил полумрак. Тяжело и как-то даже обречённо вздохнув, он подошёл к окну, которое было закрыто жалюзи. На подоконнике стояли и лежали разноцветные пустые банки из под энергетиков. Каштановолосый скинул их на пол и, подняв жалюзи, открыл окно. Свежий осенний воздух проник в комнату, и Мурмайер с наслаждением закрыл глаза, вдыхая запах дождя, сырости и мокрого асфальта. Он постоял так ещё пару минут, пока не пришёл в норму. Сев за стол, Пэйтон снова взялся за ручку, но на этот раз более решительно, будто знал, что именно сейчас у него всё получится.
Парень удовлетворённо взлохматил каштановые волосы, когда ручка с глухим стуком приземлилась на письменный стол. Гитара сразу же оказалась в его руках, и вскоре зазвучали расстроенные струны. Мурмайер зашипел и принялся настраивать инструмент.
Когда всё было готово, кареглазый не спеша стал перебирать разные аккорды, бурча что-то себе под нос. Он сочинял песню. Точнее, мелодию к готовому тексту. Очень долгое время парень не брал в руки гитару, с тех пор, как его жизнь пошла под откос. Когда невнимательность и алкоголь привели одного человека к страшной ошибке, и этот человек потянул в такую же бездну всю свою семью.

В комнату несколько раз кто-то постучал, но парень был слишком увлечён, поэтому этот «кто-то» вошёл без спроса.

— Пэй, сынок. Сейчас я буду немного занята, так что не включай свою музыку громко. — Джоан наконец перестала разглядывать беспорядок в его комнате и посмотрела на Пэйтона. — Ты решил снова взяться за гитару?...

— М, возможно. — Мурмайер несильно был рад, что мать застала его за игрой на гитаре, тем более такой игрой, личной. Он не хотел, чтобы кто-то кроме него сейчас слышал то, что буквально льётся у него из души, будто молодое растение пробивается сквозь толщу асфальта.

— Ох, я так рада! — Не сдержавшись, воскликнула женщина. Она хотела бы обнять парня, но неловко переминалась с ноги на ногу. Уже не было между ними тех близких семейных отношений, которые были раньше. Сейчас каждый из них жил своей отдельной жизнью. Каждый сам выбирал путь, по которому пойдёт. — Только, пожалуйста, не играй сильно громко. Сейчас я буду занята, у меня...