Темный Лорд Поттер

Глава 9: Рождество

Ноябрь тянулся долго и мучительно, прежде чем Гарри понял, что до рождественских каникул рукой подать. После аргументов Тонкс Поттер долго размышлял, почему он так ненавидит Гермиону Грейнджер. И нашел очень простую причину. Она была связью с тем миром, который он так желал забыть. Она была единственной, о ком он точно знал, что она маглорожденная. Гарри не был дураком: он знал, что есть и другие. Но пока не был знаком с ними лично, мог притвориться, что их нет. Мальчик не мог простить своим родственникам ту боль, что они причинили ему. Он не мог простить маглов, которые высмеивали его шрам в начальной школе и избивали вместе с Дадли. Гарри ненавидел Гермиону Грейнджер, потому что она напоминала о том мире, который он пытался забыть.

Поттер не был наивен и понимал, что Грейнджер наверняка знает об этом мире не больше его самого. Но это не отменяло тот факт, что он должен был расти в этом мире. Дамблдор же оградил его от него и отдал Дурслям. Гермиона Грейнджер и другие маглорожденные были всего лишь нарушителями границы. У маглов есть свой мир. Мир, который ненавидел его и обращался с ним по-свински. Почему она не может остаться в том мире?

Таким образом, Гарри решил, что не будет приносить извинения Гермионе, и сказал это Тонкс. К сожалению, Нимфадору не обрадовала эта новость, и они с тех пор больше не разговаривали.

Уже наступило пятнадцатое декабря, и завтра утром Хогвартс-экспресс увезет детей домой на каникулы. Мысль, что Дора предпочла ему какую-ту маглу, вызывала у Поттера отвращение. Тонкс стала его первым другом, лучшим другом. Она знала его тайны, его прошлое, она могла понять и поддержать. Вместо этого она сидела с глупыми грязнокровками: Ли Джорданом и Оливером Вудом.

Грязнокровка. Этому слову его научил Драко; оно описывало маглорожденных волшебников и ведьм. Друг сказал, что они пачкают честное имя волшебников своей грязной кровью. Гарри не заботило, что, как сказал Драко, в них текла «грязная кровь». Ему нужно было только слово для выражения своей ненависти, и он получил его.

— Гарри? — спросил Малфой, видя, что его друг в гневе.

— Что? — резко сказал Поттер, уставившись на смеющуюся Тонкс. Понимание того, что Нимфадора веселится и прекрасно проводит время с людьми, которые еще вчера считали ее дерьмом, приводило Гарри в бешенство.

«Они бы даже не заговорили с ней, если бы не я! Если бы я не уговорил ее играть в квиддич, она бы так и сидела одна за своим столом. Она должна сидеть рядом со мной! Она моя подруга! Я считал ее равной, пока эти уроды смеялись над ней».