Снежный Цветок и заветный веер[ЗАВЕРШИНА]

Часть 14

Эту часть истории мы знали хорошо. Расставание Юйсю со своей семьей было только началом ее горестей. Даже с помощью всех своих талантов она не могла удержать императора навсегда. Он устал от ее красивого личика, подобного луне, миндалевидных глаз, вишневого ротика. А ее таланты, казавшиеся такими замечательными в уезде Юнмин, были незначительными по сравнению с талантами придворных дам. Бедняжка Юйсю. У нее не было союзника в дворцовых интригах. Остальные жены и наложницы не видели проку в деревенской девушке. Она была печальна и одинока и не могла поедать весточку своей матери и сестрам так, чтобы это не обнаружилось. Одно неосторожное слово могло стоить головы, или же ее могли бросить в один из дворцовых колодцев, чтобы заставить замолчать навеки.

«Днем и ночью Юйсю приходилось скрывать свои чувства, — продолжала Тетя. — Злые женщины при дворе и евнухи наблюдали, как она спокойно вышивала или упражнялась в каллиграфии. Они постоянно высмеивали ее работу. Они говорили: «Ее работа неряшливая» или «Посмотрите, как эта деревенская мартышка пытается скопировать мужское письмо». Их слова были жестокими, но Юйсю не старалась скопировать мужское письмо. Она изменяла его, делала более женственным и постепенно создала совершенно новые иероглифы, которые имели очень мало общего с мужским письмом. Она потихоньку изобретала секретный шифр, и теперь могла писать домой своим сестрам и матери».

Мы со Снежным Цветком часто спрашивали, как мать Юйсю и ее сестры смогли прочитать секретный шифр, и сегодня Тетя вплела ответ в свой рассказ.

«Может быть, какой-нибудь евнух и посочувствовал ей и тайным образом передал письмо Юйсю, где все было объяснено. А может быть, ее сестры не знали, что означает ее послание, отшвырнули его в сторону и с другой точки увидели и расшифровали закругленные иероглифы. Со временем женщины из этой семьи изобрели новые звуковые иероглифы, которые они научились понимать из контекста, как вы учитесь понимать их сейчас. Но именно ими особенно интересуются мужчины». Она произнесла эти слова со строгим видом, напоминая нам, что это не нашего ума дело. «Мы должны извлечь из жизни Юйсю только один урок: она нашла способ поделиться тем, что происходило за внешне счастливым фасадом ее жизни, и ее дар сквозь бесчисленные поколения дошел до нас».

С минуту мы сидели тихо, думая об одинокой наложнице. Тетя начала петь первая, и мы все втроем присоединились к ней, в то время как Мама слушала. Это была печальная песня, как говорили, ее сочинила сама Юйсю. Наши голоса изливали ее жалобы: