Он хватает меня за волосы и тащит по земле на кухню. Он бьет меня, пока я стою на коленях, он тянет меня за косу, как будто хочет ее оторвать, а потом отрезает ее огромными овечьими ножницами. У меня нет больше волос. Я могу плакать, кричать, умолять, но получу только пинки ногами. Это ведь я виновата.
Было очень жарко, и я заснула вместе с сестрой, а овцы ушли. Он бил нас так сильно своей палкой, что иногда я не могла заснуть, не могла лечь ни на правый, ни на левый бок, так мне было больно. Кажется, нас били палкой или ремнем каждый день. День без побоев — это было что‑то из ряда вон выходящее.
Может быть, как раз тогда нам с Кайнат связали руки за спиной и ноги, заткнули рты платком, чтобы мы не могли кричать, и привязали. Так мы оставались всю ночь — привязанными к перекладине в конюшне, с животными, но хуже, чем животные.
Вот так было в деревне, где правили законы мужчин. В некоторых домах девочки и женщины бывали биты каждый день. Иногда мы слышали, как они кричат. Впрочем, это было нормально — бить, отрезать волосы или привязывать в конюшне к перекладине. Просто не было другого образа жизни.
Мой отец был всемогущим, как царь, который обладает, решает, бьет и мучает. И он спокойно курит свою трубку перед домом, в котором заперты его дочери, потому что он ставит их даже ниже животных. Мужчина берет жену, чтобы она рожала сыновей, чтобы была для него рабыней. Как и дочери, если ей выпадет несчастье родить их.
Часто я думала, глядя на своего брата, которого я, как и вся семья, обожала: «Чего у него такого больше, чем у меня? Ведь он вышел из той же утробы, что и я...» — и никогда не находила ответа. Это было так, а не иначе. Мы должны были служить ему, как и отцу, ползая на коленях и опустив глаза. Я помню, что даже поднос с чаем надо было подавать мужчинам в семье, подползая на коленях и считая шаги, согнув спину и не говоря ни слова. Мы не говорили. Мы только могли ответить на вопросы. В полдень ели сладкий рис, овощи с курицей или бараниной. И всегда был хлеб. В семье всегда была еда, мы ни в чем не испытывали недостатка.
Было много фруктов. Виноград я собирала только на террасе. Были апельсины, бананы и особенно много инжира, черного и зеленого. Ранним утром я шла его собирать, и это воспоминание никогда не изгладится из моей памяти: плоды инжира, чуть треснувшие от ночной прохлады, сочатся сладким соком, похожим на мед, и это было самое лучшее лакомство.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Суад: Сожженная заживо(ЗАВЕРШЕНА)
Non-FictionЭта книга, переведенная на многие языки, представляет собой исповедь женщины с уникальной и трагической судьбой. В семнадцать лет за "преступление против чести семьи" она была приговорена к смерти самыми близкими ей людьми. О ее чудесном спасении, о...