Я не хочу бояться. Чем глубже я погружаюсь, У меня захватывает дух. Мягкие сердца, добрые души, Сердце к сердцу и глаза в глаза. Разве это под запретом?
— «Отец О-Такэ принял от Масао свадебный подарок в виде веера, и на другой же день была отпразднована свадьба Масао и О-Такэ. На свадьбу была приглашена вся деревня…»*
Саске не знал, что такое свадьба, да и не особо улавливал смысл сказки, но задавать вопросы раньше времени Итачи ему не позволял. Ему было всего пять лет. Кто в этом возрасте задумывался о таких сложных вещах?
— «О-Такэ и Масао прожили долгую молодую жизнь. Потому что со дня свадьбы О-Такэ никто в их деревне не знал старости, все были молоды и здоровы», — Итачи захлопнул книжку и с улыбкой взглянул на маленького братика. — Тебе понравилось, Саске? Саске молчал. Он боялся снова показаться глупым перед идеальным старшим братом. Но всё-таки решился задать интересующий его вопрос: — Нии-сан… — неуверенно начал он, — а что такое свадьба? Итачи призадумался, как бы простым языком объяснить глупому отото значение этого слова, чтобы он снова не понял неправильно. Ведь у всех детей какая-то удивительная логика. «По крайней мере, у Саске точно», — подметил Итачи у себя в голове. — Ну… это когда люди женятся, — не придумал ничего лучше старший Учиха.
— Зачем же им жениться? — очередной глупый вопрос возник в маленькой голове. Итачи улыбнулся наивности братика и погладил его по щеке, предварительно заправив непослушную чёрную прядь за ушко.
— Затем, что они любят друг-друга. Саске положил свою маленькую ручку поверх руки Итачи и задумчиво надул губы. Итачи знал, что Саске сейчас выдаст новый вопрос, но никак не ожидал, что брат поймёт всё буквально. — Нии-сан! — внезапно воскликнул он и поднялся с подушки, принимая сидячее положение. — Когда я вырасту, выйду за тебя замуж? — глаза младшего блестели в свете ночника в ожидании ответа. Он неосознанно прижал руку братика к своему сердцу.
Итачи не мог не рассмеяться. Саске недоумённо взглянул на него.
— Не совсем так, глупый братец, — начал он с трепетной улыбкой. Но Саске его перебил: — Ты что же… не любишь меня? — заблестели детские слёзы в уголках глаз.
— Нет-нет, люблю конечно, но… — понимая, что так просто глупый братик от него не отстанет, Итачи решил использовать неоспоримый аргумент: — Ты ведь знаешь, что у каждого из нас есть соулмейт. — Ты — мой соулмейт! Я уверен, так и будет! Мы поженимся и будем вечно молоды, как Масао и О-Такэ! Так ведь, нии-сан? «Ничего страшного, он вырастет и поймёт. Не хочу его расстраивать», — подумал Итачи и кивнул, улыбаясь своим мыслям. Он уложил Саске на спину, накрыл его одеялом и поцеловал в лоб. — Сладких снов, отото. — Спокойной ночи, нии-сан! — Он просит сделать это уже третий раз за месяц! Мама, может, ты объяснишь ему? — умоляюще взглянул Итачи на мать. — Подыграй ему, он ведь совсем маленький, — улыбнулась Микото, делая последние штрихи на новоиспечённом свадебном кимоно.
Саске ждал мать в комнате Итачи, скучающим взглядом изучая идеально убранную спальню брата. И почему у него всегда так чисто, в то время как у Саске вечный бардак? Из размышлений его вывел звук раздвигающейся двери. Мама улыбнулась, подзывая его к себе, дабы примерить улучшенное кимоно.
Итачи и Саске стояли у импровизированного алтаря посреди сада, а совсем рядом на скамье сидели родители. Маленький Саске краснел под изучающим взглядом брата. Сегодня Микото облачила его в завершённое кимоно, правда, оно было похоже на свадебное только белым цветом. Ни тяжёлых тканей, ни золотых или серебряных расписных нитей, ни тем более огромного головного убора, который обычно надевают невесты на церемонию. Саске слишком мал, да и это всего лишь игра, чтобы относиться к одежде так серьёзно. Но Микото нравилось шить для сыновей, пусть и ради такой глупой затеи. «Они всего лишь дети», — думала она.
Почему Саске всегда выступал в роли невесты? Никто не знал. Кажется, ему самому так хотелось. Мать не возражала. А отцу было всё равно. «Дети — пусть творят, что хотят», — вечно отмахивался он.
Итачи был одет в кимоно тёмного цвета с гербом клана Учиха на спине. Всё строго, но не менее красиво. Волосы аккуратно убраны в низкий хвост; у самого же Саске как обычно стоит привычный ёжик на затылке, а лицо обрамляет спадающая по обе стороны чёлка. Мать даже не старалась как-то уложить его волосы — это было просто невозможно. Саске буквально таял от внешнего вида старшего брата, хотя тому и не нужны были никакие праздничные одежды, чтобы произвести на него такое впечатление. Это было в порядке вещей — младший восхищается старшим. Всего лишь детская привязанность.
Они не обменивались кольцами. Итачи только дарил младшему брату веер. Как в любимой сказке Саске — Масао подарил семье О-Такэ веер, что был способен волшебством вернуть молодость любому старику. Саске верил, что когда-то и они смогут воспользоваться подобным даром. Он думал, что это действительно полезный обручальный подарок — не то что какие-то побрякушки вроде колец. К тому же, веер был неразрывно связан с кланом Учиха*, что делало этот подарок ещё более особенным.
— Я, Учиха Итачи, клянусь в верности и чистой любви Учиха Саске до конца своей жизни, — мягко говорил Итачи, смотря красному до кончиков ушей брату в глаза.
— Я, Учиха Саске, принимаю клятву, — с замиранием сердца произносил Саске.
Веер для Саске был символом того, что он будет со своим старшим братом всегда. Ведь он не даст им состариться. Как только бы они состарились, чудесным образом веер возвращал бы их к молодости, и они могли вечно быть молодыми и счастливыми. Так думал Саске.
Итачи медленно наклонился к младшему брату, чтобы прижать его к себе в тёплом объятии. Саске с охотой отвечал на него, обвивая шею брата маленькими ручками. — Прекрасная свадьба! — хлопала в ладоши Микото, смахивая счастливые слезинки с лица.
— Погодите, — прервал идиллию Фугаку, — мы же совсем забыли о торжественном распитии саке, — напомнил он. Конечно ни о каком алкоголе и речи не шло, чаще всего они заменяли его молоком. Саске любил молоко.
— И правда! Тогда заново, да, братик? — спросил Саске.
Итачи улыбался. Ради любимого младшего брата он готов был хоть миллион раз сыграть свадьбу. Единственное, что его пугало — нездоровая привязанность. Хотя, может быть, для детей это в порядке вещей? Раз мама не против, это, должно быть, нормально? Итачи не знал.
— Саске-кун будет моим соулмейтом! — кричала розоволосая девочка.
— Нет, моим! — кричала в ответ блондинка с длинным хвостом. — Саске-кун, скажи ей! — воскликнули одноклассницы в унисон, обращаясь к безучастному мальчику. Он лишь нахмурился в ответ. И чуть позже добавил: — Можете прекратить свою бессмысленную ссору, у меня уже есть соулмейт.
— И кто же это? — недоверчиво спросила Ино. Саске не хотелось делиться с кем-то своей любовью к брату, но, видимо, если это не остановить сейчас, то его до самой средней школы ожидают бесконечные девичьи разборки. — Это… — достаточно тихо, чтобы его услышали только Сакура и Ино, начал Саске, — мой старший брат.
Девочки недоумённо переглянулись. Они совершенно не поняли, что Саске имел в виду. А если то же, что и они, это было по меньшей мере странно.
— Но, Саске-кун, — растерянно произнесла Сакура, — родственники не могут быть соулмейтами. Тем более братья. Саске тогда недоверчиво взглянул на неё, а затем отвернулся. Что за глупости, как это не могут? Если Итачи сказал, что они соулмейты, значит, так и есть. Не мог же он соврать собственному младшему брату, в конце концов. Именно в тот день в голове Саске зародились сомнения. Нет, он, конечно, верил старшему брату больше, чем двум глупым влюблённым девчонкам. Но эти слова его задели.
Итачи сидел на крыльце дома, задумчиво вглядываясь в сад — тот самый, что так любил Саске, ведь там аники бесчисленное количество раз клялся ему в любви. Саске приоткрыл сёдзи, поглядывая на спину брата и раздумывая, стоит ли нарушать его покой, когда Итачи сам повернулся на звук.
— Что-то случилось, Саске? — спросил старший с улыбкой. На улице темнело. Солнце давно скрылось из виду, освещая сад последними лучами. Саске подошёл ближе и сел слева от брата. От Итачи не укрылся мрачный вид отото. Он привычно уложил его голову на свои колени, заставляя Саске принять лежачее положение. Итачи провёл рукой по непослушным волосам, убирая чёлку с нахмурившегося лба Саске, который тут же закрыл глаза. Он молчал пару минут, раздумывая, спрашивать всё-таки брата или нет, но пришёл к выводу, что хуже от этого не станет. Не станет ведь? — Нии-сан, а мы правда соулмейты? — спросил Саске с какой-то горечью в голосе. С самого утра его преследовала навязчивая мысль, что плотно засела в голове после передряги с одноклассницами.
— С чего такие вопросы? — удивился Итачи. Саске отвёл взгляд.
— Сакура сказала, что братья не могут быть соулмейтами, — грустно выдохнул он.
— Глупый маленький брат, — улыбнулся Итачи, — даже если мы не станем соулмейтами, я всегда буду любить тебя, — он наклонился и поцеловал Саске в лоб. Лицо отото просияло. — Правда-правда? — спросил он, приподнимаясь, чтобы обвить руками шею братика, крепко прижимая к себе.
— Конечно, — обнял младшего в ответ Итачи.
Саске часто спал в кровати брата. Итачи не возражал. Он вообще многое позволял младшему брату. То, что не позволяли другие старшие братья младшим. Заботило ли это его? Да. Приходил ли он к какому-либо умозаключению после размышлений о странности их отношений? Нет.
Саске просто любил Итачи. Самой наивной детской любовью, всем своим детским сердцем. Дарил ему всю любовь, на которую только был способен. Иногда он задумывался — а нормально ли это? Вдруг он надоедает Итачи, как это обычно делают младшие братья? Стоило ему только увидеть улыбку братика, и все вопросы сходили на нет. Итачи спрашивал себя: почему Саске так к нему относится? Почему он настолько привязан к старшему брату? Ни к матери, ни тем более к отцу он никогда не испытывал настолько трепетных чувств. Это пугало Итачи. Саске был счастлив.
«Я люблю тебя, нии-сан. Спокойной ночи», — одни и те же слова, что произносит Саске, перед тем как ближе прижаться к брату и уснуть, оставляя Итачи наедине со своими мыслями. «Это странно. Мы должны прекратить это», — думал он. А сам вопреки своим же мыслям так же прижимал Саске к себе, оставляя невесомый поцелуй на макушке. Пожалуй, он слишком любил его. Слишком оберегал. Что такого в том, что они спят вместе? Даже если Итачи почти шестнадцать.
Саске любил всё, что касалось старшего брата. Кроме его друзей. Не то чтобы у Итачи их было много — всего двое, кажется. Шисуи Учиха и Изуми Учиха. Как иронично, они все были из одного клана. Это Саске успокаивало — он мог думать, что Итачи общается с ними лишь из вежливости — родственники всё-таки. Но брат всё чаще уходил куда-то, на прощание оставляя лишь щелчок по лбу и обещание поиграть в другой раз. Саске знал, что в этом замешан Шисуи. Они называли друг друга лучшими друзьями. Ему было непонятно, почему Итачи проводит так много времени со своим «лучшим другом». Зачем нужны друзья, когда есть брат? А Изуми так вообще раздражала своей прилипчивостью. Часто приходила в гости, заносила данго и вечно приставала к старшему брату. А когда уходила, трепала Саске по волосам, называя его милым, пока его взгляд не выражал ничего, кроме презрения. Саске это ужасно бесило. Неужели она думает, что имеет хоть какое-то право так общаться с Итачи? Зато с каждым разом, что аники брал Саске на такие прогулки или посиделки, младший всё больше убеждался, что Итачи даже на десятую долю не близок к ним настолько же, насколько к нему. Он не дарил им такие улыбки и мимолетные объятия, не гладил по волосам, не целовал в лоб или макушку, не обнимал крепко во сне. Саске это устраивало.
Когда у Саске был выпускной в начальной школе, Итачи было почти семнадцать.
Мать заставила Саске облачиться в праздничное кимоно — благо в его школе такое было позволено. Ему это не шибко нравилось. Он крутился вокруг зеркала, пытаясь поправить пояс, потом остановился, окинул себя взглядом и скривился. Он выглядел словно был прямиком из девятнадцатого века. Родители всегда были удивительно непреклонны в этом плане. Всегда всё (абсолютно всё) у них должно было быть в традиционном японском стиле: и дом, и еда, и одежда. Не сказать, что Саске это сильно мешало, но иногда раздражало.
— Чего такая кислая мина, а, братец? — Итачи неожиданно появился из-за двери, подходя к Саске сзади и обнимая его со спины. Он оценивающим взглядом пробежался по отражению брата и мягко прошептал на ухо:
— Выглядишь прямо как я на нашей детской свадьбе.
Итачи шутил. Саске было несмешно. Во-первых, его смущала такая близость тела брата, во-вторых, этот странный шёпот, что обжигал раковину уха. Саске потупил взгляд, а его щёки налились румянцем, и он попытался высвободиться из хватки старшего брата.
— Шучу, расслабься. Ты прекрасен, отото, — Итачи потрепал братика по волосам и отстранился. Саске пригладил волосы обратно.
Хотя брат был прав. Тёмно-синий материал и герб клана на спине — прямо как у Итачи в детстве. Саске улыбался. Теперь это кимоно навевало воспоминания о давних счастливых днях.
На церемонии вручения свидетельства было скучно. Саске бывал на такой же лет пять назад, когда старший брат так же оканчивал начальную школу. Да и бесконечные репетиции и подготовка к этому «важному» дню настолько приелись, что интереса всё это торжество совсем не вызывало. Итачи не отводил взгляда от младшего брата, а Саске всё время смотрел на него в ответ. Когда Саске закончил ритуал получения свидетельства, Итачи улыбнулся ему. Это был первый раз на памяти одноклассниц, когда «вечно холодный и недовольный Саске-кун» улыбнулся кому-то в ответ. Сакуре даже вспомнился случай пятилетней давности, когда она догадалась, кому улыбался предмет её обожания. «Неужели своему соулмейту?» — удивилась девочка.
После окончания церемонии, когда все нафотографировались и наговорились, и пришло время расходиться, Итачи наконец смог выловить Саске у липнущих к нему бывших одноклассниц. И одноклассника. Как оказалось — «лучшего друга» младшего брата — Наруто, которого тот упорно игнорировал. Это показалось Итачи странным. Неужели его брат настолько закрыт для всех, кроме него?
— Я смотрю, ты популярен, — усмехнулся Итачи, перекидывая руку через плечо Саске, когда они наконец остались наедине. Родители поехали домой — Итачи сказал, что хочет устроить сюрприз младшему брату. — Они все просто идиоты, — отнекивался Саске.
— Да ладно? — Итачи было неинтересно. — Пойдём поедим онигири, — это был даже не вопрос. Итачи резко потянул брата за руку вперёд, ускоряя их шаг — даже, скорее, бег.
Саске было тепло. Нет, не из-за того, что стоял март. Весна наступала стремительно — это верно. Но его грела рука, что так крепко держалась за собственную, что вела куда-то — не важно куда, главное, что это рука старшего брата. Она просто не может вести в неверном направлении — это Саске точно знал. Март считается лучшим месяцем в году в Японии. Тепло и красиво — не это ли по-настоящему важно для идеальной погоды? Цвела сакура. Отовсюду были видны розовые лепестки, что так украшали небольшой парк. Цвела душа Саске. Он любил март. — Заказывай, что хочешь, ты заслужил, — гордость за младшего брата не сходила с лица Итачи. Саске много не надо было. Лишь бы Итачи был рядом. Ему не было дела ни до какой еды, когда старший брат проявлял внимание и заботу. Он съел всего три рисовых треугольника, и был сыт, а Итачи всё никак не мог наесться своим данго, раз за разом снимая цветной шарик с деревянной палочки, не забывая предложить десерт и Саске. Но он не любил сладкое.
— Ты ничего не понимаешь! — вторил старший брат. — Только попробуй, тебе обязательно понравится! — не уставал восхищаться любимым десертом Итачи. Саске улыбался.
По дороге домой они решили всё-таки заглянуть в парк и насладиться видом цветущей вишни.
— Знаешь, братец, — обратился к Саске Итачи, — а у меня есть подарок для тебя!
Он достал из внутреннего кармана пальто прямоугольную коробку синего цвета и протянул её младшему брату. Саске сначала недоверчиво окинул её взглядом, но как только он заглянул внутрь, его зрачки расширились от удивления, и он поднял глаза на брата. Там лежал традиционный японский веер красного цвета с чёрной росписью.
— Т-ты… — дрожащим голосом произнёс Саске, — ты всё ещё помнишь? Это же было лет шесть назад.
— Глупый младший брат, как я мог забыть то, чем ты заставлял меня заниматься бесчисленное количество раз на протяжении целого года?
— Я люблю тебя, — шептал Саске брату на ухо, пока крепко обнимал его. — Спасибо, нии-сан.
Итачи больше не пугала эта странная привязанность, он просто привык. Привык, что Саске вечно берёт за руку. Привык, что вечно обнимается и ластится. Он подумал, что и вправду является единственным человеком, кому младший брат настолько доверяет. Настолько, что не сторонится и не боится проявлять свои чувства. Это было ценно.
Но он по-настоящему испугался, когда Саске поцеловал его. Всего лишь невинное касание губ губами, а оно настолько взбудоражило сознание старшего Учиха, настолько пошатнуло его мировоззрение и всё, во что он верил. А верил он всё это время в обычную братскую любовь. Убеждал себя, что это норма, закрывал глаза на все странности. И вот, к чему это привело. В конце концов, это было логично. — Что ты делаешь? — сразу же отстранился Итачи. Саске усмехнулся.
— Разве не очевидно? — спросил он тогда.
Саске было почти тринадцать, Итачи почти восемнадцать. Близился выпускной из старшей школы и поступление в престижный университет. Саске боялся, что брат уедет. Он с замиранием сердца ждал самого торжественного дня в жизни старшего брата, и одновременно настолько же боялся его. Кончено, как лучшему ученику школы, Итачи выпала честь и сказать речь, и поиграть на пианино, и стать всеобщим предметом обожания. Саске горящими от восхищения глазами наблюдал за идеальным старшим братом. Как всегда — в изящном чёрном костюме, волосы аккуратно собраны красной лентой, выражение лица умиротворённое, можно даже сказать, счастливое. Он ни разу не посмотрел в сторону младшего брата. Но самое ужасное во всём этом было то, что заветную пуговку с пиджака* он отдал Изуми. Той самой Изуми, что надоедала и раздражала Саске — той самой, что так нравилась Итачи. Нравилась ли? Саске почувствовал, как тошнота подходит к горлу. Он был расстроен. Нет, несомненно, он горд и рад за старшего брата — ведь Итачи теперь в одном шаге от взрослой жизни. Жизни без младшего брата. Неужели он так легко откажется от него? Просто из-за мимолётной слабости? Из-за какого глупого поцелуя, который и поцелуем-то назвать сложно? Саске не верил в это — не хотел верить. Не аники ли убеждал его в том, насколько любит его, не он ли говорил, что никогда не бросит своего отото? Саске верил только брату.Саске всегда думал, что его любовь не отличается от любви старшего брата. Он всегда думал, что Итачи принадлежит только ему.
Он ненавидел тот день, когда Итачи стукнуло восемнадцать. Вопреки всем опасениям, брат не уехал в другой город, а поступил в местный хороший университет, не решаясь оторваться от семьи. Но произошло кое-что гораздо хуже. Проявилась его связь с соулмейтом, отделяя Итачи от остального мира. Как наивно со стороны Саске было полагать, что брат — его предначертанный. Всё как и говорил Итачи лет восемь назад — у каждого есть свой соулмейт, от судьбы не убежишь. Сама судьба была против любви Саске. Как же больно. Всю жизнь верить во что-то, ждать этого, как наилучшего дня — а в итоге не получить ничего. Только лишь потерять. Итачи изменился. Почти перестал баловать вниманием младшего брата, стал вечно куда-то пропадать. А всё почему? Потому что так суждено. Вернее — не суждено. Когда слишком ждёшь чего-то, рискуешь в итоге остаться ни с чем. Разочароваться. Лишиться самого дорогого. Стоит ли оно того? Саске убедился, что в судьбе нет ничего хорошего — она лишь разрушает истинную любовь в сердце человека, заменяя её надуманной — якобы правильной. Той, что нужно. Только вот кому нужно?
Три года прошло с самого ужасного дня в жизни Саске Учиха. Депрессия приняла его с распростёртыми объятиями. Как только Итачи практически не стало в его жизни — мир словно потерял все яркие краски, принимая унылый чёрно-белый цвет. Он больше не любил март: во-первых, вторым после восемнадцатого дня рождения брата по степени кошмарности был выпускной Итачи, а во-вторых, в марте был день рождения назойливой Сакуры, что считала себя близкой подругой Саске — и то только потому, что однажды его, Сакуру и Наруто заставили вместе делать школьный проект. С тех пор они втроём и ходят. Саске плевать — какая теперь разница, с кем общаться? Хотя общением вечный игнор со стороны Учиха назвать было сложно, но Сакуре и Наруто не привыкать. Они просто не знали, что Саске вообще может быть живым, когда-то был. Прошло три года, а Саске так и не осмелился спросить у брата, кому же посчастливилось стать соулмейтом самого Итачи Учиха. «Даже если мы не будем соулмейтами, я всегда буду любить тебя», — звучало набатом в голове Саске. Ложь. Всего лишь какая-то ложь. Какие-то слова, брошенные неаккуратно, в попытке успокоить, приласкать. Слишком дорого теперь Саске обходилась эта ласка. На часах два ночи. Сна ни в одном глазу. Ещё лет в двенадцать Саске мог себе позволить пойти в комнату любимого братика — даже без разрешения — забраться на тёплую постель и прижаться к дорогому человеку — вот и всё, что требовалось для крепкого сна. А сейчас страх сковывает разум. Что если не поймёт? Что если оттолкнёт? Осталось ли в нём хоть что-то от того Итачи, которого Саске всегда знал и любил? Не проверишь — не узнаешь. Он принял сидячее положение, пытаясь ровно и спокойно дышать — сейчас должно было произойти то, чего ему так не хватало всё это время. Произойдёт ведь?
Он аккуратно приоткрыл фусума, проходя в комнату брата, с каждым шагом приближаясь к долгожданной цели. Бесшумно лёг на свободную сторону кровати. Итачи лежал на боку, спиной к Саске. Слава всем богам, в которых Саске не верил, Итачи спал. Хотя жаль, что у него не будет возможности полюбоваться идеальным лицом брата в свете луны. Но то, что у Саске хватило духу за целых три года впервые прийти в спальню аники — уже рекорд.
Саске забрался под одеяло и осторожно коснулся спины брата, мягко провёл кончиками пальцев вдоль позвоночника, между лопаток, едва коснулся шеи, и сразу же уткнулся носом в её изгиб, вдыхая такой родной запах. Три года. А он всё тот же. Даже волосы пахнут тем же сладким карамельным бальзамом, такие же мягкие, и, Саске уверен — блестящие — как и прежде. — Что ты делаешь? — снова этот вопрос. Саске снова усмехается — не надеялся же он, что Итачи не поймёт. Не узнает. Не проснётся. Это же Итачи — он всевидящий и всеслышащий, словно сам Ками. — Разве не очевидно? — снова спрашивает он. Итачи отстраняется, чтобы развернуться лицом к брату и посмотреть ему в глаза. Саске кажется, что проходит целая вечность, прежде чем он осмеливается спросить:
— Нии-сан, — еле слышно шепчет он, прикрывая глаза и нервно сжимая простынь, — кто твой соулмейт?
Итачи протягивает левую руку брату, где аккуратными иероглифами красиво выведено «Изуми Учиха». Саске смог рассмотреть это даже в еле пробивающемся через окно лунном свете. Это какая-то шутка? Он чуть было не рассмеялся — в горькой улыбке расплылся точно. Вот и всё. Нет, не три года — целых шестнадцать лет Саске верил и надеялся, что ему повезёт. Что, может быть, старший брат на самом деле просто боится сказать ему, ждёт, пока Саске сам увидит заветную метку. «Родственники не могут быть соулмейтами». Но Изуми была их троюродной сестрой. Или это распространяется только на кровных братьев? Словно нож в спину.
Саске плакал. Горячие слёзы неконтролируемым потоком лились из зажмуренных глаз, оставляя следы на подушке старшего брата. Итачи проводил по мокрым дорожкам большими пальцами, целовал в лоб, шептал неразборчиво слова утешения. Почему так больно? Разве кто-то имеет право управлять чужими жизнями? Играться с ними, словно с куклами? Даже если это сама Судьба. Кто она такая, чтобы отбирать у Саске любовь самого дорогого человека?
Саске ненавидел цифру восемнадцать. Ровно столько он насчитал вееров в своей комнате. Хотелось их всех сжечь к чёрту. Или выбросить бездушно. А, может, лучше продать? Какой в них смысл, если скоро они станут единственным, что останется от его любви?
Сам он уже как несколько месяцев знал, с кем ему предстоит разделить свою жизнь — «Наруто Узумаки». Какой же он неудачник, раз судьба решила вонзить ещё один нож в его спину. Словно прошлого раза не хватило. Саске предстояло влюбиться в неуклюжего идиота, который никогда не удостаивался его внимания. А тут, словно по волшебству — дуновению того же веера — ему придётся посвятить свою жалкую жизнь этому придурку. Как только Наруто исполнится восемнадцать — их связь проявится, и все прежние чувства отойдут на второй план. Девятого октября Саске нашёл Итачи на скамейке в саду. Совсем рядом одиноко стоял тот самый «алтарь», что сотни раз слышал их самые сокровенные тайны, верно храня их до этих дней. Саске сел рядом с братом. Он едва коснулся его руки, прежде чем их пальцы переплелись. Младший опустил голову на плечо Итачи — совсем как в детстве — и прикрыл глаза, погружаясь глубоко в свои мысли.Завтра всё закончится. Он больше ничего не почувствует. Десятого октября* Саске без зазрения совести сжёг все веера на заднем дворе дома.
Я время от времени думаю о тебе, Больше, чем предполагал. Ты просто был слишком добр, А я был слишком молод, чтобы понять. И лишь это, по сути, имеет значение, Я был дураком.
Panic! At The Disco — House of Memories
*
«Веер молодости» — японская народная сказка (очень советую каждому прочесть её, она короткая, но интересная).
*«Учиха» — это другой способ произношения «учива» (団扇, бумажный веер), который выступает в качестве символа клана.
*Девочки на выпускном просят у мальчиков вторую пуговку с их пиджака, так как она находится ближе всего к сердцу, а мальчик отдаст её только той девушке, которая ему больше всего нравится.
*10 октября — день рождения Наруто.
Комментарий автора:
Дорогие читатели, пожалуйста, оставляйте отзывы!
Даже если комментарий будет немногословным, Вы сделаете автору приятно. Очень хочется видеть отдачу.
