Между

2. В круговороте рассветов и закатов

На работе я оказался, когда ещё не было и шести утра. Из размышлений о кошмаре за чашкой кофе на той самой кухне, что я видел во сне, выдернул звонок главного инженера. У меня сеть пекарен по всему городу, и на центральном производстве вырубился свет, а энергетическая компания не могла дать ответ о причинах аварии и сроках её устранения. Сегодня у нас был крупный заказ, и сдвинуть его по срокам мы просто не могли, значит нужно срочно что-то придумывать и, если понадобится, перераспределять мощность основного производства на более мелкие. Отличный способ забыть про всё на целый день, заткнуть внутренний голос, воспоминания и упорно сбивающееся с ритма сердце.

Телефон, раскалившийся от звонков, разрядился где-то в районе обеда, и я, бессмысленно пялясь на почерневший экран, осознал, что ещё не останавливался ни минуту за всё это время, пытаясь управлять царящим вокруг хаосом. Было жарко, начало мая выдалось по-настоящему летним, небо сияло своей синей глубиной без единого облачка. Я застыл у входа в главное здание и похоже решительно не понимал, что мне ещё нужно сделать, словно вместе с вырубившимся «яблоком» часть моей кратковременной памяти тоже отключилась, заодно с последовательностью дальнейших к выполнению команд... Дверь позади меня резко открылась, и я получил ощутимый толчок в спину, выбивший всю задумчивость из тела:

— Ой, Максим Викторович! Извините... — Семён Игоревич — главный инженер — смущённо похлопал меня по руке. – Я хотел вам сказать, что аварию устранили, через пару минут включат свет, поэтому так поторопился. Сильно ударил вас?

Я отмахнулся: 

— Ничего, Семён Игоревич, сам виноват, застрял в дверях, не обращайте внимания. Скажите ребятам, пусть сразу начинают работать. Им осталось выполнить ещё четверть заказа, остальное я распределил уже. У Фёдора все цифры.

Инженер прищурил от солнца свои карие глаза и усмехнулся: 

— Да, веселая неделька.

— У нас по-другому не бывает, – улыбнулся я в ответ и направился в сторону своей припаркованной Volvo, на ходу стряхивая с закатанных рукавов рубашки мучную пыль: никогда не видел ничего зазорного в том, чтобы самому работать руками. Подняв глаза к небу, я вдохнул полной грудью нагретый солнцем весенний воздух, угадывая аромат уже распустившихся яблонь. Надеялся, что у меня есть с собой зарядка: перспектива ехать за ней домой совершенно не вдохновляла. В бардачке было решительно всё: от таблеток от похмелья до маленькой бутылки виски — какого чёрта она тут делает? Пачка презервативов, шоколадка, куча каких-то записок, вот, блин, это же номера телефонов. Не хватало только найти забытые женские трусики, и просто типичный бардачок прожигателя жизни и плейбоя. Поправочка, женские трусики не могли сюда попасть ни при каких обстоятельствах, потому что я предпочитал мужчин. Но где-то внутри себя я тихонько попросил, чтобы в этих поисках Грааля, то есть зарядки, ни в одном закутке моей машины я не нашёл мужские боксеры... или стринги. Макс, какого чёрта ты творишь со своей жизнью? Выругавшись, я со злостью захлопнул двери машины. Поиски не увенчались успехом, а я в красках вспомнил прошлый вечер и с кем провёл его на заднем кожаном сиденье. Почему ночью мне кажется, что весь этот алкоголь и новый любовник делают меня живым, а днём просто выворачивает от этих воспоминаний? Потому что я не хочу так жить, потому что это был не Лео, потому что...