Наконец Шарлотта Мейден пришла в себя. Посмотрела в синие, спокойные глаза Силье.
— Вы… Вы… — выдавила она. Рывком села в кровати:
— Нет, я не узнаю эти вещи. Уходите! Заберите все с собой! Я сейчас позову на помощь!
— Фрекен Шарлотта, все это очень серьезно. Вы должны меня выслушать. Я же вижу, вы их узнали.
Губы фрекен презрительно скривились; в маленьких, глубоко посаженных глазах отразился дикий страх:
— Жалкая вымогательница! Попрошайка! Говори, сколько тебе надо?!
— О нет, нет! — отчаянно пролепетала Силье. Она не привыкла к тому, что кто-то подвергал сомнению ее честность. — Я же сказала, что не хочу сделать вам больно.
— Вы ищите свою выгоду в несчастье других, разве это не скверно? Как вы нашли меня?
Теперь она смотрела на Силье с отвращением, которое и не пыталась скрыть. С лица исчезли все краски.
— Ваша монограмма. Я много лет знаю, кто вы, но не решалась вас тревожить. И только сейчас, когда я оказалась в тупике… Однажды один злодей пытался выкрасть у нас эти вещи. Он слышал, что на них вышиты инициалы. Вот он был вымогателем. Но я и мой муж спрятали их. Я много о вас думала, фрекен Шарлотта, о том, как вам должно быть тяжело. И теперь, когда я вас увидела, сразу поняла, что это ваш ребенок. Я узнала вас.
Фрекен вопросительно посмотрела на Силье и присела на стул. Ноги ее не держали.
— Мы с вами уже встречались. Не помните?
Тонкие, поджатые губы на грушевидном лице едва шевельнулись. Шарлотта произнесла ни звука. Она пыталась вспомнить.
Эти голубые невинные глаза?…
После долгой паузы Шарлотта неуверенно произнесла:
— Да… Помню. В ту ночь… у городских ворот. У вас на руках была малышка. Вы были молоды и страшно замерзли. Вы мне сказали…
— Да. Вы не подумайте, фрекен Шарлотта, я никогда о вас плохо не думала. Я знала, вы были в отчаянии. И… не хотели совершить того, что сделали. Знаете, я нашла кружку молока…
Неумолимые воспоминания нахлынули на Шарлотту. Должно быть, дитя ее знало холод и голод, одиночество. А она бросила его, бросила, бросила!
