Одинокая

23 глава

— Чтобы стать сильным, надо сначало упасть...

Elena Nilson

— Я… мой… мой шрам, он… он не просто так появился, — выдавила из себя Елена, но все же продолжила, — После того, как я сбежала из дома, я не связывалась со своими родителями целый год и даже не разговаривала с ними. Через год, я решила все-таки помириться с ними  — они ведь мои родители! — отчаянно прошептала она, будто убеждая саму себя. Губы ее слегка подрагивали и она неотрывно смотрела на ковер. — Я стояла у нашего дома минут пятнадцать и не решалась позвонить в дверь. Но потом все же осмелилась и позвонила… Лучше б я этого не делала! — Ее голос дрогнул, а глаза лихорадочно заблестели.

— Мне открыла мама. Передо мной стоял будто другой человек, не тот, которого я знала семнадцать лет. Она поседела, а глаза словно стали сумасшедшими, но я не обратила на них внимания тогда. Она стояла, странно глядя на меня, потом пригласила в дом. Я извинилась и мы вроде бы снова сошлись. Она предложила мне чай и поспешила сделать его. Мы выпили буквально по чашечке, а потом меня стало клонить в сон, — глаза девушки продолжали смотреть в никуда, будто остекленели, – последнее что я помню, это сумасшедшую, просто безумную улыбку матери! Проснулась я от удара по голове. Она стояла передо мной, в руках нож в крови. Моей крови. Моя голова болела, а шею жгло. Она стала кричать."Это ты виновата!.. Предательница… Из-за тебя мы потеряли все! Из-за тебя мы разорились!.. Неблагодарное дитя!" — эти слова я запомнила навсегда. Она подошла ко мне. Я сидела на стуле и не могла пошевелиться. Это было не просто снотворное, там было что-то еще, что парализовало меня, но я соображала, хоть и не корректно. Она резанула ножом по спине, а я не могла пошевелиться. Я кричала, молила ее остановиться! Но было бесполезно, она уже была потеряна. В этот момент вбежал отец. Помню он посмотрел на это все с ужасом. Он вырубил маму, дав ей по голове рамкой для фотографий. Он поднял меня с места и, позвонив скорой, стал ждать. Он немного помог остановить кровь, но вытекло из меня тогда знатно. Они приехали и забрали меня. 

Последнее, что я помню, это то, как мне что-то вкололи, а потом была темнота. Меня выписали через три дня. Я связалась с отцом и спросила про мать. Папа сказал, что ее забрали в психбольницу. Я приехала к папе и он рассказал, что и как. После моего ухода их компания обанкротилась и ее закрыли. У мамы была зависимость от денег, которую было по-началу незаметно, ведь деньги были всегда, а ее состояние было всегда вполне адекватным. Да и она не обделяла меня любовью. Но закрытия компании и отсутствие денег ее сломили и свели с ума. Отец стал реже бывать дома, будучи в поисках работы, и старался поддерживать их с мамой. Он сильно похудел, стал седой на всю голову. Я поговорила с ним и отдала часть денег, что взяла с собой когда ехала к ним, и уехала, сказав, что не смогу жить с ним. Тогда часть моей души умерла, а часть осталась жить. 

Слез после рассказа не было. Елена сидела и слезы просто высохли. Осталась только боль. Девушка закончила рассказ, а Адам сидел со стиснутой челюстью, напряженно думая. Елена еще некоторое время сидела, уткнувшись взглядом в одну точку. Потом будто вышла из транса и обнаружила себя уже не в кресле с бокалом вина, а на коленях у Адама. Он обнимал ее и молча слушал. Она, свернувшись калачиком, позволила себя обнять сильнее. 

- Все будет хорошо! Ты сильная, ты справилась. Ты не сломалась, - прошептал Адам, прижимая ее к себе и желая защитить от боли.