КРАШ

Глава Г (горшок)

«Раз мне дан второй шанс, надо прожить его достойно», — подумал я, смачно причмокнул и выплюнул женскую грудь. На самом деле, сделать это оказалось не трудно. На данный момент она не вызывала прежнего интереса, наоборот, чувство дискомфорта и неприязнь.

Что-то в прежней жизни пошло не так, я проникся этим до конца своих розовых пяток, но никак не мог вспомнить, что именно?

Следовало многое исправить, изменить... или зачем кому-то пришлось возвращать меня обратно туда, сам не знаю, куда? Тем не менее я поклялся, что, несмотря на лежачее положение, обязательно найду ответ. Вот только хоть что-то вспомню и научусь ходить. Не под себя.

Со второго дня я начал усиленные тренировки, но процесс контролю не поддавался. Из меня вываливалось всё, отовсюду и в основном во время еды. Это было отвратительно. Ведь единственное, что на данный момент всплывало в моей памяти — в прошлой жизни я любил вкусно поесть. И с душой поср... сходить в туалет. А сейчас этих удовольствий я лишился, так как они шли в комплекте.

От материнского молока я отказался сразу, чтобы не приучаться с детских лет сосать чужую грудь: данный процесс смутно напоминал о недалёком прошлом, в котором я должен был быть и почему-то не был. Но он никак не помогал разобраться, где я и кто? Всё, что удалось узнать — я человек. С яйцами. И пушкой. Так как пушка стреляла, когда меня оставляли «подышать» без памперса, а яйца прели после того, как бумажную хрень натягивали обратно.

Обои в моей комнате были розовые, что ни как не подходило ни под мой вздорный характер, ни под чёрную душу. Почему я знал, что она чёрная, трудно было объяснить, ведь вокруг меня все сияло, и я никогда не оставался в темноте. Тем не менее, я понимал — не так всё просто.

Не прошло и полгода, как меня начали высаживать на горшок. Я ждал этого дня, считая секунды, ведь настоящий мужчина тот, кто умеет справляться со своими нуждами. А мои пока что справлялись без меня.

Но во время процесса новоявленные родственники полезли с «мудрыми» советами, мешая сосредоточиться и прицелиться: как поудобнее устроиться, сколько минут не вставать, включать водичку или нет, а может, лучше в зале перед телевизором, на виду у всех?! Так и хотелось предложить им сделать то же самое. Поставить унитаз посередине комнаты и испражняться на виду у всех. Не думаю, что такой вариант их бы устроил. Но сказать я ничего не мог.

В общем, ходить на горшок оказалось гораздо труднее, чем я предполагал. Так как выпадало оно само по себе и либо мимо, либо в трусы. Я чувствовал себя животным, которое метит везде. И это сильно повлияло на мою дружбу с домашним котом. Тот решил, что я нацелился на его место, и, возведя в ранг конкурента, постоянно шипел и задевал либо лапой, либо хвостом.

Один раз в наказание меня оставили на горшке целый час. Но, как назло, кишки слиплись, а мочевой пузырь повесил табличку «Не беспокоить» и ушел на обед. Правда, как только разнаказали, он тут же вернулся и утопил меня в огромной луже. Объяснить, что моей вины тут нет, я не мог: несмотря на логический ход мыслей буквы ещё не складывались в слова. Поэтому, матерясь по чем свет стоит, я, гугукая и кряхтя, замёл на четвереньках следы, хорошенько всё по полу развозив. Получилось впечатляюще. Я бы мог сравнить с произведением великого художника "Чёрный квадрат". Только мой квадрат получился жёлтым. И не квадратным. Хотя я и старался чётко обозначить все углы. Но никто не оценил.

В конце концов они уяснили, что так дело не пойдёт, и купили мне машину! Феррари! Думаю, какое-то время я был счастлив. Так как машина для мужика — это как лосины для балеруна, сразу показывает все достатки и недостоинства. Я с восторгом трогал её, гладил и хотел даже забрать в кровать.

Теперь сидеть стало не так одиноко и гораздо удобнее.

Но проблема от этого не решилась.

Потому что какой же мужик срёт в собственную тачку?