Его пушистое высочество

2

Ветеринар, приехавший к Чимину ранним днём, вколол практически бездыханному коту какие-то специальные антибиотики, перевязал его лапу, чтобы было не больно передвигаться, дал Чимину специальную мазь для глаза и последующие рекомендации по уходу. А также он помыл его! — и кот оказался белоснежным, как первый снег. Ветеринар сказал, что его порода — турецкая ангора. Сам кот был гладкошерстным, а вот его хвост пушистым. При хорошем уходе такая кошка могла прожить до двадцати лет, что, несомненно, Чимина немного удивило. Кто мог выбросить на улицу породистого кота?

       Теперь чистый зверь, всё ещё худой, лежал в углу и набирался сил. Чимин кормил его четыре раза на день. Он игнорировал корм и по рекомендациям ветеринара давал животному рыбу, отварную курицу и бульон из неё же, подмешивая туда прописанные лекарства. Кот оклемался уже на третий день, разбудив Чимина пронзительным мяуканьем. Недовольно поведя носом, Чимин уткнулся лицом в подушку и замычал в надежде, что кошак угомонится. Но нет. Тот продолжал — и Чимину пришлось встать. Заспанный парень застал кота, нарезавшего круги вокруг входной двери. — Ну чего ты разорался? — зевнул Чимин, почесывая живот. Кот мяукнул и начал ластиться к двери, явно прося: «Ну же, глупый человек, открой её для меня». Было пять утра, и от чувства недосыпа хотелось повеситься. Чимин нахмурился и, подойдя к коту, взял того на руки, тут же почувствовав значительную разницу в весе. — Вот. Это твой туалет, я для кого его поставил? — Чимин ткнул отпиравшегося кота мордой в лоток, посадив его туда. — Делай свои дела здесь. Кот в прямом смысле завопил; от звука у парня заложило уши. Затем он начал выкапывать наполнитель задними лапами так, что тот посыпался на некогда чистый пол. Чимин был вынужден наблюдать, как кот вновь стал просяще вертеться возле двери. Чимин жил в частном доме и знал, что кот мог запросто убежать, перемахнув через забор даже несмотря на покалеченную лапу. С одной стороны, убежит и убежит — одной проблемой меньше, а с другой… — Тьфу! На-на, иди, — сдался Чимин, открыв для кота дверь. Тот, даже не оборачиваясь, тут же сиганул на волю, и Чимин не знал, увидит ли его вновь. Ему стало грустно: кормил, ухаживал, заботился, а в ответ никакой благодарности. Чимин понял, что чувствовал главный герой фильма «Жизнь Пи», когда тигр так и не обернулся. Конечно, он не стал плакать, а лишь закрыл дверь, гордо подняв подбородок. Спать расхотелось. Чимин поплёлся в ванну, умылся, причесался, привычно поставил чайник на плиту; сделал чай, бутерброд и овсянку, которую не любил, но ел — полезно. Пока он сидел за столом и пил чай, смотря новости, нечто белое испугало его, резко появившись в окне. Чимин вздрогнул и уставился на кота, смотревшего на него через стекло своим голубым здоровым глазом. Животина открыла пасть, издав короткое «мяв», которое Чимин не слышал через окно. Было забавно наблюдать за будто немым котом, поэтому парень хихикнул. Животное за стеклом наклонило голову, смотря на человека взглядом «вот же придурок». Оно принялось умываться, сидя на подоконнике и медленно вертя хвостом. Чимин улыбнулся и, допив-таки чай, пошёл открывать ему дверь. Кот грациозно вошёл в дом. Даже хромой на ногу и слепой на один глаз он выглядел гордо и величественно, размахивая в воздухе своим красивым пушистым хвостом. — Не нравится тебе лоток, да? — спросил Чимин, но кот даже ухом не повёл. «Конечно, Чимин, это же кот. А они, как правило, не умеют отвечать, если только ты не шизофреник.» Проигнорировав пристанище, лежак и миску в углу комнаты, кот прошествовал на кухню и, с трудом запрыгнув на стул, уставился на Чимина в ожидании. — Есть охота, да, приятель? — продолжил разговаривать Чимин и с носом залез в холодильник, выуживая оттуда упаковку жидкого корма «Вискас», на которое обычно все коты сбегались оголодавшими дикими животными. Кот наблюдал за ним практически без интереса, можно было сказать, даже с высокомерием. Чимин, хмыкнув, выдавил жидкую, резко пахнувшую смесь в блюдце, а после поставил перед котом. Тот посмотрел на корм с таким презрительным взглядом, словно был явно не согласен с рекламой «Ваша киска съела бы вискас». Парень даже приготовился к тому, что животное заговорит и скажет ему: «Жри это сам, кожаный ублюдок». — Ну чего ты? Это же вкусно. Ням-ням. Была бы у кота бровь, то он, несомненно, иронично приподнял бы её. Чимин, вздохнув, вытащил из холодильника остатки курицы. Испачкав вторую тарелку, он так же, как и первую, поставил её на пол. Кот отвернулся от Чимина в сторону окна и тогда парень, подхватив его на руки, опустил рядом с тарелками на паркет. — Ну чего ты. Эй. Есть не хочешь? — заговорил он, тыкая блюдце с мясом в чужой недовольно дёргавшийся нос. — Мяу, — громко издал кот и вновь запрыгнул на стул, потянувшись за бутербродом, который Чимин так и не успел съесть. — Э-э-эй, кошак, не наглей! Я же тебе положил еды. — Чимин отодвинул свою тарелку подальше и поставил кота на пол перед его едой. Не обращая на него внимания, животное снова — не без труда, конечно — запрыгнуло на стул, поставило передние лапы на стол и выжидающе уставилось на Чимина. — Ла-а-адно, приятель, да ты эстет, как я посмотрю. За столом есть хочешь? Ну хорошо. — Чимин поставил его тарелку на стол, сел на своё место и с интересом уставился на кота. И тут животное стало аккуратно есть вареную курицу. Чимина разобрал смех. — Ты, что ли, из цирка сбежал? Белый кот укоризненно посмотрел на Чимина голубым глазом и продолжил свой завтрак, а парень, хмыкнув, стал доедать бутерброд. Так у них и повелось. Завтракали и ужинали оба за столом, а днём, когда Чимин был на работе, кот ел из тарелок, поставленных ему на пол. С рационом у них всё тоже было не как у нормальных людей и котов. Невероятно важная ангорская порода, видимо, не признавала кошачьей еды. Кот ел то же, что и Чимин: каши, супы, мясо, макароны и даже картошку с рисом. В основном он молчал и мяукал только по нескольким причинам, например: когда просился на улицу, когда Чимин не пускал его в ванную, принимая душ, и в постель. Во втором случае он, невзирая на больную лапу, всем телом бросался на дверь и, пытаясь прорваться внутрь, орал как резаный. А после пристраивался на стиральной машинке и внимательно наблюдал за Чимином, периодически пытаясь выловить его ногу из воды. В третьем случае Чимин методично выгонял его из-под одеяла, а кот так же методично и целеустремлённо лез обратно, бурча при этом какие-то кошачьи ругательства. Добившись своего, он устраивался у парня под боком и спал под одеялом, пока ему не становилось жарко и он не вылазил наружу. Животное явно было диковинным. Не таким, как все. Чимин в очередной раз убедился в этом уже через два дня, когда рана на втором глазу взялась корочкой и кот наконец смог поднять веко. — Вау, — сказал Чимин, разглядывая котика. Глаза у него были гетерохромными: один прозрачно-голубой, как стекло, другой насыщенно-зелёный, цвета травы. Смотрелось, без возражений, эффектно. Чимин приуныл. Кот был здоровским — гордым, конечно, — но это не умаляло его индивидуальности. И Чимину жить с ним уже на протяжении нескольких дней было совсем не в тягость. Кот вёл себя приемлемо: не гадил по углам, не драл обои, не царапался, только ел как человек — за столом — и был против лотка и корма. Чимин как-то расхотел искать ему хозяев. Отправной точкой того, что кот никуда не уйдёт, стало вот что: — Кот, а кот. Странно так называть тебя. Имя тебе придумать, что ли, — задумчиво начал Чимин, поглаживая мурлыкавшее животное по спинке. — Может, Снежок, а?

Кот быстро ушёл из-под руки Чимина и сел на подлокотник дивана, посмотрев на парня так, будто собирался вот-вот расцарапать ему лицо. — Нет, да? А как насчёт Пушистика? Кот спрыгнул с дивана и пошёл на кухню, явно унося свои лапы подальше от глупого хозяина, пока Чимин кричал ему вслед: — Мурзик? Может, Айс? М, как лёд? Ты такой же холодный! На обвинение в холодности кот скрылся на кухне. Чимин, ещё с секунду глядя в пустоту, с фырканьем отвернулся и продолжил смотреть телевизор. — Противный кошара. Отдам в приют, будет знать, — бурчал Чимин тихонечко под нос. Кот за его спиной грозно мяукнул, заставив вздрогнуть и схватиться рукой за сердце. Когда Чимин повернулся, тот сидел на ковре, а перед ним лежал кусочек рафинированного сахара, наверняка стащенного со стола. Чимин посмотрел сначала на белый кубик, потом на такого же белого кота и, спрыгнув с дивана и подхватив на руки недовольно отпиравшегося кота, провозгласил: — Сахарок! Кто у нас сладенький мальчик? Точно, ты! — Чимин захохотал, а кот впервые оставил на его руке царапину. Так у Чимина появился белый кот по кличке Сахарок.