После смерти матери Роберту не остается ничего другого, кроме как собрать вещи и отправиться в Лондон на поиски лучшей жизни. Ему предстоит покинуть зону комфорта и попробовать начать жить по-другому, не закрываясь от общества.
По воле судьбы молод...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
посвящается тем, кто стоит на перепутье, и, конечно, всем особенным — в том числе и тебе.
«Раз люди кончают самоубийством, значит, существует нечто, что хуже, чем смерть. Поэтому-то и пробирает до костей, когда читаешь о самоубийстве: страшен не тощий труп, болтающийся на оконной решетке, а то, что происходило в сердце за мгновение до этого».
— Симона де Бовуар
пожалуйста, обратите внимание:селфхарм, попытка самоубийства.
Двенадцатого октября в Санкстоне было пасмурно; накрапывал дождь. Тяжелое небо вынуждало жителей деревеньки оставаться дома, откладывая долгие и основательные походы по магазинам на пятницу. А ведь хозяйка самой замечательной пекарни в деревне — миссис Берллоу — обещала фантастические скидки на хлебобулочные изделия именно в этот четверг!
Тогда было ровно три дня с тех пор, как я похоронил мать. Три дня с тех пор, как священник Патрик пожелал ей скорейшего успокоения. Осуждающие лица всех присутствующих всё ещё преследовали меня, то и дело возникая перед глазами, словно отпечатавшись под веками. Моя речь над открытым гробом была короткой и сухой, совсем не душещипательной, словно я пожалел родной матери добрых слов и эмоциональных восклицаний. Речь никого не пробила на слёзы, а мой кузен, видевшийся с матерью лишь по семейным праздникам, занятый своей удивительно насыщенной жизнью, звучал куда убедительнее. Один лишь священник почтенно склонил голову, тяжело и понимающе вздохнув, когда я закончил говорить. Кто знает, возможно, он был единственным из присутствующих, кто действительно разделял мое горе и скорбел по-настоящему. Он был старым другом нашей семьи, знал моего отца, ходил с матерью на воскресные собрания в церкви.
Поползли слухи.
Вязкий, липкий, но красноречивый шёпоток пробежался по рядам, вынуждая меня ощутить металлический привкус крови во рту. Быстро пришла догадка — я всего лишь прокусил язык, и единственный виновник сего происшествия — я сам.
