Страна, разорванная в клочья гражданской войной, которая идёт уже двадцать семь лет. Два разных мира по разные стороны от разделившего некогда один народ горного хребта. Богатый торговый Юг, утопающий в садах и виноградниках и слышать не желает о пе...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Туманы и дожди накрыли маленький горный городок Лахти на юге Носноаберга. Доверху набитый санаториями и лечебницами, выстроенный вокруг огромного полузаброшенного парка, город терялся в небольшой долине среди высоких гор, и зимой его засыпало снегами по самые окна, не проехать до весны. Диаваль в очередной раз гулял по аллее в самой старой части парка. Увитая диким виноградом колоннада, амфитеатры, лестницы, статуи. Всё тонуло в белом молоке тумана, сливающегося с низкими облаками. Очки то и дело покрывались мелкими каплями воды, поэтому, достаточно зайдя в глубь парка, Диаваль снял их и сунул в карман. Трость мерно стучала по мощёным дорожкам, он слегка ёжился и поправлял широкий шерстяной палантин, закрывая им мёрзнущий нос. Очередной ноябрь здесь.
Ещё уплывая из Тольна, он понимал, что всё, что говорил дядя про полгода — враньё. Полгода затянулись, и вот он встречает здесь уже вторую осень. Ди научился мастерски скрываться и прятаться. Он обрезал волосы коротко, оставив пряди подлиннее у лица, отпустил бородку с усами, стал носить маленькие круглые очки, трость и твидовый простой костюм поверх свитера. И откликался только на имя Норберт. Первое время по утрам он не сразу узнавал себя в зеркале — настолько разительной была перемена. Но это даже хорошо, никто не узнает. А если его на улице случайно узнавали, он пользовался блестящим знанием местного языка и притворялся, что ничего не понимает. Люди думали, что просто обознались. И это хорошо. Они с матерью и Муниш жили в старом поместье на возвышенности, откуда открывался красивейший вид на окрестности. Местные называли его жёлтым дворцом за вычурную архитектуру и жёлтый цвет штукатурки, которая в сырую погоду становилась горчичного цвета. Половина дворца оставалась за хозяевами, вторая принадлежала им. В тёмных, старомодно обставленных комнатах Диаваль днями играл на купленном на барахолке клавесине и писал новые произведения. Когда всё это закончится, он выпустит целый сборник, посвящённый войне.
