- Зачем ты это сделал? - парень проигнорировал вопрос, что являлось основным путем решений всех простых и сложных задач. Девушка с раздражением приложила ватный диск к ране на щеке светловолосого, и тот поморщился от неприятного щиплющего чувства. - Ты ненормальный, знаешь это? - Руби склонила голову на бок , расчехляя пластырь, после чего поднесла его к лицу Дэймона и закрыла им рану. Она вышла из ванной комнаты и вступила на пол крошечного балкончика, вид которого открывался на сырую и пустынную парковочную площадку. На Юнис было все то же обтягивающее черное платье с коротким рукавом, поэтому девушка поежилась от холода осеннего вечера, что окатил её тело своей свежестью, но она продолжила стоять и пропитывать легкие воздухом, пахнущим приближающимся концом. Юнис выгнула спину, запрокинула голову назад, подавшись вперед навтречу порыву ветра; ее темно-русые волосы соскользнули с плеч на спину и легли на нее мягкими волнами .
- Кто это был? - подал голос Дэймон, встав позади девушки. Его взгляд ощупал ее силуэт и вернулся к иссиня-бледным рукам, пальцы которых крепко обхватили балку, являющуюся препятствием к недолгому, но фееричному полету со второго этажа прямиком на плитку тротуара, где остывающий труп с травмой головы могли обнаружить как неслепые жильцы дома, так и случайные прохожие.
- Не думаю, что тебе нужно это знать, - горько усмехнулась Руби и повернулась к парню. Она пристально посмотрела в его холодные глаза, которые будто окатили ее ледяной морской водой, затем кареглазая присмотрелась к залатанной щеке, оценила свою работу и подметила, что кое-где появились припухлости, которые наверняка скоро зальются желтой и фиолетовой краской. - Что? - спросила девушка после долгого нахождения под строгим взглядом парня. Аттвуд шагнул вперед, а Руби рефлекторно отклонилась назад, чуть не выпав за пределы безопасной зоны. Парень обвил надежной рукой ее талию и потянул на себя, не допуская свершения несчастного случая. Темноволосая сделала глоток воздуха и с неприкрытым испугом посмотрела на Дэймона. Губы того растянулись в недоброй улыбке, и длинные пальцы скользнули по женскому бедру. - Думаю, тебе пора домой, - Юнис уперлась ладонями в крепкую грудь, но парень продолжал держать ее максимально близко к себе. - Не надо, - тихо произнесла она и отвела взгляд в сторону, понимая, к чему все идет.
- Неужели ты сторонница Викторианской морали? - издал едкий смешок светловолосый. - Сильная этика, сексуальные ограничения, нарушение кодекса – преступление?
- Нет, - вздохнула Руби, покачав головой.
- Так в чем проблема? – задал вопрос парень, зарывшись носом в волосы, пахнущие чем-то притягательно сладким.
- В тебе, - прямо ответила она, сжав руки в слабые кулаки. - Ты самый ненадежный человек, которого я встречала. Да и не нужно мне это все...
- Нет, дорогая, проблема в тебе, - Дэймон заботливо убрал темный локон за ухо девушки и обхватил ее лицо руками. - Чем девушка умнее, тем она несчастнее. Не всегда нужно думать головой, котенок, - прошептал он последние слова в ее приоткрытые губы, через которые она поглотила их. - Твое тело так и кричит об этом. Почему бы не поддаться искушению?
- Не хочу начинать то, что не имеет продолжения, - печально улыбнулась Юнис, качнув головой. Вкусный ветер запутался в её блестящих в свете фонарей волосах и обхватил худые плечи.
- Это не всегда плохо, - проговорил парень хрипловатым голосом, а после осторожно коснулся манящих девичьих губ, будто проверяя, готова его жертва или нет. И чутье его не подвело.
Руби ответила на поцелуй и неуверенно забралась руками в мягкие пшеничные волосы. Пальцы Аттвуда зацепили край черного платья и медленно, с особой аккуратностью, потянули ткань вверх, оголяя бледные ноги. Он чувствовал, что она еще колеблется, разум сопротивляется, а юное тело уже готово бескорыстно отдаться на растерзание демону. Аттвуд ввел Руби обратно в квартиру, не отрываясь от едва ощущаемого поцелуя. Никогда и никого не целовал он так, как ее сейчас, ведь вся эта нежность и осторожность вызывали простое отвращение, но парень надеялся, что средства все же оправдают цели.
Дэймон стянул с Руби платье и вновь припал к ее губам, краем янтарного глаза поглядывая на их отражение, отпечатанное на поверхности зеркала. Только сейчас он заметил ее необыкновенно красивую спину и руки, чуть дрожащие от его прикосновений. Парень созерцал контур ее груди в теплых лучах настольной лампы, а после почувствовал, как девушка прижалась к нему, привстав на носочки. "Готова," - восторжествовал Дэймон и толкнул ее на кровать. Хрупкое тело утонуло в белоснежном белье уже расправленной кровати, а миниатюрные ноги подтянулись к корпусу и прижались друг к другу коленными чашечками. Дэймон быстро снял с себя одеяние, ведь все его действия были четко отработаны и давно отточены, так как производились не единожды. Для всех девушек он использовал одну и ту же схему. Глупые и головокружительные комплименты, очаровывающие любую, пара коктейлей, легкий флирт, и девушка уже в твоих руках. Ему нравилось чувствовать контроль над ситуацией, нравилось владеть людьми, их разумами, иметь возможность манипулировать ими. Но с ней все было не так.
Она не поддавалась ему. Даже сейчас, когда, кажется, все в его руках, девушка была полноправной участницей процесса, а не полой марионеткой, ниточки которой легко поддавались обаянию и манипуляциям парня. Руби притянула парня к себе за шею, прикоснулась губами к мочке уха и томно вздохнула; мелкая дрожь быстро пробежалась по рельефному телу Аттвуда, задержавшись в животе.
- Если об этом кто-то узнает, то мы погорим оба, -прошептала она, и вновь ухо парня охватила приятная пульсация от ее короткого и одновременно сладкого поцелуя.
- Скажи мне. Каково это - знать, что ты проиграла? - спросил Дэймон, впившись горящими янтарными глазами в карие.
- Заткнись, - прошипела Руби и накрыла губы парня своими. Он улыбнулся сквозь поцелуй и прижал невесомое тело девушки к себе. Светловолосый приложил руку к внутренней части бедра Руби, скользнул по нему вверх, отодвигая тонкую ткань нижнего белья.Темноволосая вздрогнула, вскоре ее губы были отданы ласкам, а затем лоно пронзила жгучая боль. Она зажмурилась, попыталась отстранится от парня, но не смогла. Дэймон чувствовал кончиками пальцев напряжение ее внутренних мышц; это порождало ухмылку на его губах. Внизу неприятно покалывало, терпеть и медлить не было сил. Возбужденная плоть начала постепенно проникать в девушку, заставляя извиваться. Бледнокожая оторвалась от поцелуя, клацнула зубами и распахнула глаза, зажегшиеся слезами. Внутренности ошпарило, словно в нее залили бурлящее масло на пике кипения. Голова вмиг закружилась, во рту почувствовался вкус железа из-за кровоточащей губы, которую та прикусила. Острые ногти девушки прошлись по спине и плечами Дэймона, оставляя на них красные следы. Парень зарычал и сделал более болезненный и глубокий толчок. Юнис крепко ухватилась за него, жмурясь от дикой боли, пронзающей все тело. Две слезы выкатились из её глаз и проложили по коже две чёткие дорожки. Лицо девушки покрылось багряными пятнами, щеки стали мокрыми от слез. Но Аттвуд не замечал этого. Его накрыла неутолимая жажда, желание насладиться этим девственным телом. Но ему все было мало.
Дэймон терзал прекрасное тело, которое уже раскалилось от агонии. У него не получалось в полной мере насытиться ей, ему хотелось больше. Все чувства обострились. Он видел, как блестела ее фарфоровая кожа; слышал, как быстро колотится сердце в клетке из органов и ребер; чувствовал сладкий аромат корицы смешанный с темным шоколадом, который источали ее волосы, и вкус крови на ее губах; ощущал себя в ее горячем теле. Он становился похожим на дикого зверя, тихо рычащего от удовлетворения.
Аттвуд наблюдал, как мучится Руби, но остановить себя не мог. « Прости,»- подумал он, глядя на страдания девушки, – «но я обязан избавиться от жажды.»
Вскоре парень облегченно выдохнул, что-то теплое растеклось по внутренностям девушки, а бутон боли раскрылся огенно-красным цветком. Руби передернуло, она сжала ноги вместе и, пересилив себя, через какое-то время разлепила веки.
- Прощай, - легко улыбнулся Дэймон и покинул ее квартиру. Грусть цвета синевы, как старая подруга, нежно обняла девушку, повеяв на нее тоской и разочарованием.
Этого можно было ожидать.
