Жизнь после смерти

Вся жизнь как суп, а ты в ней - муха

Я страстно любил жить. И эту любовь словами не передать. Я любил само существование мира во всем его проявлении. Любил познавать окружающее меня пространство, узнавать что-то новое! Я восхищался каждым прожитым мною днем, независимо от того, насколько удачным он был. Я наслаждался каждым своим вздохом, каждым ударом своего сердца! Это было так прекрасно! Хотя даже сами люди до сих пор не смогли исследовать свой организм на сто процентов.

Не спорю, многое уже им удалось узнать, но далеко не всё. А ещё в космос полезли! Нет, чтобы свою планету доизучать как следует, решить большинство глобальных проблем, прекратить эти дурацкие ничтожные войны непонятно за что! Так ну его! Мы ж сначала свой замечательный и неповторимый дом угробим, а потом те из нас, кто в живых останется, переедут на новое ПМЖ на другую планету! Всегда поражался глупости людей и толком их не понимал....потому и друзей настоящих у меня никогда не было....да и кто захочет дружить с таким...страшным...как я....инвалидом.

Да, я любил свою жизнь. Но ключевое слово здесь - любил.
А сейчас же... Сейчас я хочу лишь одного - умереть. Умереть и перестать терпеть каждый божий день эту проклятую ненавистную мною боль. Не столько уже физическую, сколько душевную. Эту чёрную всепоглащающую боль, разъедающую тебя изнутри, разрывающую на миллиарды крохотных осколков, впивающихся в твою измученную душу.

Я хотел умереть, но смелости на суицид всё же так и не хватало. Я ведь слишком любил жизнь и где-то там, в глубине души, до сих пор продолжаю её любить.

И вот однажды мне выпал шанс. Я умер.

/[+_+]/

Долго пялиться на этот беспредел я не стал. И так понятно, что хрень полная! Какие-то одиннадцатилетние придурки издевались над маленьким ребёнком, избивая и унижая его. Их было трое. Ну, думаю с ними-то я точно справиться смогу.

Тихо зайдя в тень между домами, аккуратно поставил пакеты на землю, прислонив их к стене, чтоб не упали. Эти остолопы даже не заметили меня. Так увлеклись! Выпрямившись, я посмотрел на них и даже злость свою сдерживать в себе не стал. Уверен, разговаривать с такими ничтожествами, пытаясь их прогнать словами или переубедить, просто бесполезно, а потому я сразу напал. Да, со спины, но мне простительно! Я ведь ещё семилетний малыш, а противников трое, и они старше.

Удачно на моём пути валялся обломанный кусок доски, в длину с полторы моей руки от локтя до кисти. На бегу подобрав его, я, не жалея сил, размахнулся и заехал деревяшкой по башке ближайшему мальчишке. Тот охнул и осел на землю. Крови на нем краем глаза я, вроде бы, не заметил.