Ангес Блекстроуд раскачивалась на стуле. Что-то разрывало ее изнутри, убивало ее. Она сжала в руке телефон, из него лилась приятная уху музыка. Нужно было что-то сделать. Агнес резко выпрямилась и поднялась с старого, потрепанного стула с выцветшими рисунками на сидении. Она схватила с крючка плащ и вылетела на улицу, громко хлопнув дверью. На улице было солнечно и тепло, радость других будто витала в воздухе, девушка поморщилась – снова забыла очки. Достав из кармана наушники, она вставила их в телефон, никто не услышит ее прекрасную музыку. Агнес побрела по пустым, мертвым, и таким раздражающе радостным улицам. В этой лже-радости было что-то пугающее, оно и не мудрено, город вымер в разгар праздника. И теперь девушка, да еще и ее бабка, одни тут. Еды хватит на месяц, да они, в принципе, больше и не протянут. Агнес вытащила наушник из одного уха, и снова нахмурилась – тишина резала уши. Блекстроуд долго думала над тем, почему же все исчезли, в чем причина? Но так и не находила ответы. Девушка подняла голову, вдалеке виднелась церквушка, в которую ходит весь город, ну или ходил. Сама Агнес не посещала службы, бабка была неверующая, и внучке запрещала. Она воровато оглянулась, ну теперь, то можно, посмотреть, ну хоть глазком. Ведь бабка не понятно где, видимо все еще в надежде найти живых людей. Блекстроуд наступая на пожелтевшую траву и болото, подходила все ближе и ближе к церкви. Издалека та выглядела в разы лучше. Позолоченный купол отбивал солнечные лучи, посылая яркие блики в лицо девушке. Церковь выглядела не сочетаемо - кирпичные стены и этот купол вместе выглядели по шутовски и нелепо. Тем временем Агнес все же добралась ко входу и дернула за ручку, было заперто. Дверь не поддалась и на более сильный рывок. Девушка что-то пробормотала, легонько ударила по лбу и толкнула дверцу, в этот раз та отворилась. Блекстроуд тихонько воскликнула от радости и вошла в проем здания. Перед ней предстало обычное, для ходящего в подобные заведения человека, зрелище. Алтарь, иконы и прочее, только вот заброшенное и пустынное. Но для нее это было что-то новое. Девушка бродила по помещению и восторженно оглядывала местность. Она прикоснулась к иконе Божей Матери, в позолоченной раме и не смогла сдержать восхищенного вздоха. Рассмотрев все, она подошла ближе к странной деревянной «коробке» размером с человека, и занавеской вместо двери. Она уже было заглянула туда, но услышала шаги позади себя. Агнес резко повернулась и увидела молодую девушку в одеянии монахини.
- Боже мой, - ее голосок был словно колокольчик. – Невероятно, я думала, что Господь забрал вс души тут жившие. Как тебя зовут, дитя?
- Я Аг…Агния, да Агния, - Блекстроуд усвоила лишь один урок из школы, не называть свое имя сомнительным незнакомцам.
- Агния, ты же совсем одна. Что тебя тревожит? Болит душа? Терзает одиночество?
- Мне плохо, такое чувство, будто меня терзают изнутри. – Агнес резко почувствовала спокойствие и доверие к монахине, не зная ни того как та тут оказалась, ни ее имени.
- Дорогая, тебя съедают твои демоны, твои грехи. Идем в исповедальню, расскажешь о своих плохих поступках, и бог поможет тебе справится с душевной болью и демонами, - работница храма указала на «коробку».
Агнес кивнула и прошла туда. Исповедальня была разделана на место для монахини и исповедующегося, общались они через сетку. Агнес рассказала все, о всех глупых поступках и тайнах, ей не ставало легче. А потом заговорила монахиня. Она говорила долго и очень мягко, будто обволакивая словами девушку. Но в конце проповеди она произнесла имя «Агния», и Блекстроуд будто очнулась, голос монахини больше не казался теплым и добрым, он был хрипящим и страшным. Агнес поняла, что вряд ли та просто поможет ей. И тут она услышала скрип входной двери. И старый, надтреснутый голос с болью крикнул:
- Девочка моя, где ты?
Агнес узнала этот голос. Это была так ею не любимая бабка, та самая, которая теперь спасала ее. Внучка вылетела из исповедальни и кинулась к бабуле.
- Беги, дорогая, скорее. Спасайся, - хрипела та.
Агнес плевать хотелось на то, что сейчас она должна была остаться с бабкой, девушка спасала себя и свою шкуру. Она вылетела из церкви, и убегая слышала страшный крик старухи.
Нормально соображать Блекстроуд смогла где-то через час или полтора. Она зашла в заброшенный бар, и села на стул передохнуть. Где-то над ухом раздался елейный голосок монахини:
- Ну же, детка, разве ты не хочешь облегчить душу? Будь как люди в твоем городе. Вот где твои демоны прячутся.
