Ангел, (который не дает мне дышать)

Глава 3.

До­рогой днев­ник,
Прош­ло пол­го­да с то­го мо­мен­та, как я в пос­ледний раз те­бе пи­сала.

Слу­чилось столь­ко все­го, что я бо­юсь, что не смо­гу рас­ска­зать те­бе все. Есть от­вра­титель­ные но­вос­ти, есть пло­хие, а есть хо­рошие. 

Боль­шинс­тво хо­роших но­вос­тей свя­зано с Зей­ном. Пом­нишь его? Не­сом­ненно, пом­нишь. Его не­воз­можно за­быть. 
Нач­ну с от­вра­титель­ных но­вос­тей. 

У мо­ей ма­тери об­на­ружи­ли рак лег­ких. Она очень мно­го ку­рила, и это выз­ва­ло эту бо­лезнь… Я не­нави­жу тот день, ког­да нам ска­зали ди­аг­ноз. Всем сер­дцем. Не­нави­жу тот день, ког­да ма­ма на­чала ку­рить. Не-на-ви-жу. Ког­да я ду­маю об этом, то не­нависть бук­валь­но раз­ди­ра­ет ме­ня. Ма­ма ста­ра­ет­ся быть ра­дос­тной и по­зитив­ной, но мы все ви­дим, как пло­хо ей на са­мом де­ле. Ра­дос­тно го­ворить о смер­ти. От­вра­титель­но. Я бы­ла раз­ру­шена. Сей­час раз­ру­шена. И не знаю, как дол­го еще бу­ду раз­ру­шена.

Ма­ме очень нра­вит­ся Зейн. Она влюб­ле­на в не­го. Спус­тя не­делю, пос­ле то­го как они поз­на­коми­лись, она раз­ре­шала ему на­зывать се­бя Кла­рис­сой. Пер­вое вре­мя он смеш­но ис­прав­лялся, ког­да хо­тел про­из­нести: «Мис­сис Хо­уп» вмес­то «Кла­рис­са». 
Мы неп­ло­хо дру­жим с Зей­ном. Я уз­на­ла, что он уже на треть­ем кур­се в уни­вер­си­тете, что ме­ня очень уди­вило. Он не выг­ля­дел, как сту­дент. И он, ес­тес­твен­но, был го­раз­до стар­ше ме­ня, что очень сму­щало ме­ня. За­то моя ма­ма ста­ралась под­бадри­вать ме­ня. Она го­вори­ла, что он слиш­ком хо­рош, что­бы за­думы­вать­ся о его воз­расте. 

Воз­можно, моя ма­ма пра­ва. Не знаю. Но я не чувс­твую ни­каких чувств к Зей­ну Ма­лику… Ме­ня не вле­чет к не­му, я тер­петь не мо­гу за­пах его пар­фю­ма, я не за­висаю по пять ми­нут смот­ря в его гла­за, его объ­ятия у­ют­ные, но не та­кие, как хо­телось бы. Я ста­ра­юсь су­дить по кни­гам. В от­но­шени­ях я не слиш­ком опыт­на. Те пар­ни, что у ме­ня бы­ли, не очень-то стре­мились ме­ня об­ни­мать, я не зна­ла, ка­кой за­пах имел их пар­фюм, и я не смот­ре­ла им в гла­за очень дол­го. 

Я, ско­рее, ис­пы­тываю сим­па­тию к Зей­ну. Но как к дру­гу. Я не имею вви­ду то, что он сов­сем не прив­ле­катель­ный и не спо­собен оча­ровать да­же ба­боч­ку. Это вов­се не так. Де­вушек, же­ла­ющих за­полу­чить его вни­мание, тол­пы. Но он не об­ра­ща­ет вни­мание на них. Го­ворит, что не на­шел ту, ра­ди ко­торой он был бы го­тов на все. Мне нра­вит­ся то, что он не иг­ра­ет­ся с де­вуш­ка­ми. Это бы­ло бы неп­ра­виль­но. Он мо­лодец. 

С Зей­ном я чувс­твую се­бя ре­бен­ком. Я за­бываю обо всем, а ког­да вспо­минаю, ко­рю се­бя за то, что поз­во­лила се­бе за­быть­ся. 
Ма­ма го­ворит, что я не дол­жна все вре­мя ду­мать о ней, что я имею пра­во за­быть. Что я не дол­жна все вре­мя тор­чать у ее кро­вати в боль­ни­це. Что я не дол­жна ви­нить се­бя, что я не дол­жна быть нес­час­тной. Но я так не мо­гу. Я не мо­гу так пос­ту­пать. Для ме­ня это неп­ра­виль­но. Это все рав­но, что я, до­пус­тим, ко­тенок, а ме­ня рас­ти­ла моя мать-кош­ка, но по­том я как мож­но ско­рее от нее ухо­жу. Пло­хое срав­не­ние? Лад­но. 

Но это слож­но. Я бла­годар­на сво­ей ма­тери. Она сде­лала для ме­ня столь­ко, что я мо­гу счи­тать ее свя­той. 
Воз­можно, мы час­то ссо­рились. До­воль­но час­то. Я не слу­шалась, ог­ры­залась, нер­вни­чала и сры­валась на нее, но это не ме­шало мне лю­бить ее. Она не да­вила на ме­ня, она ус­по­ка­ива­ла ме­ня, она вол­но­валась за ме­ня, она ба­юка­ла ме­ня. Она лю­била ме­ня. И она яв­ля­лась мо­ей ко­лыбель­ной. 

Бо­же, я не мо­гу боль­ше го­ворить о ма­тери. Я чувс­твую, что вот-вот зап­ла­чу. Это нес­пра­вед­ли­во!

На­до по­гово­рить о чем-то по­зитив­ном. 

Зейн. 

Я уз­на­ла его пять ме­сяцев на­зад, но иног­да у ме­ня та­кое чувс­тво, слов­но я знаю его всю жизнь. У ме­ня ни­ког­да не бы­ло дру­зей, ко­торые дру­жили со мной так дол­го. Я быс­тро на­до­еда­ла всем. По­чему? Не знаю. На­вер­ное, ни­кому не нуж­ны пре­дан­ные и вер­ные друзь­ями. Ны­не вре­мя дру­гое. Все на пон­тах, (о бо­же, от­вра­титель­ное сло­во!), все та­кие кру­тые. Ко­му нуж­ны друзья?

Зейн яв­ля­ет­ся для ме­ня всем. Моя пла­нета не кру­тит­ся вок­руг не­го, но я го­това по­делить­ся с ним теп­лом. В от­вет. Он де­лил­ся со мной теп­лом, ког­да мне это бы­ло нуж­но, а я не мог­ла ни­чего дать вза­мен. Но ведь на­до по­пытать­ся?

Он ни­ког­да не по­казы­ва­ет сво­их ис­тинных чувств. Оби­да, боль. Я не мо­гу про­честь его эмо­ции по ли­цу. Есть лю­ди, ко­торые, как от­кры­тая кни­га, а он, ви­димо, зак­ры­тая. Иног­да мне хо­чет­ся про­честь его мыс­ли, по­тому что он го­ворит слиш­ком стран­но и, за­час­тую, за­гад­ка­ми. Что­бы по­нять смысл его слов, мне при­ходит­ся ду­мать. То же са­мое он го­ворит обо мне. 

Мо­жет быть, мы по­хожи чем-то. Ну, до­воль­но по­хожи. Приз­наю. Не ска­жу, что мне это не нра­вит­ся, но и нра­вит­ся это не мо­жет. В чем-то мы схо­жи, а в чем-то нет. Но ког­да мы ссо­рим­ся, то мы как две атом­ные бом­бы. Все вок­руг ожи­да­ет, кто пер­вый взор­вется.

Я хо­чу ска­зать, что он мне дор

Мне на­до бе­жать. 

По­ка, 
Ка­тали­на.