Аврелиан

36. Крушение планов и чёрная полоса

Гермиона проснулась, чувствуя себя немного лучше. Она убедила себя в том, что этим вечером вряд ли что-то может расстроить её ещё больше, но она ошибалась. Когда они с Драко установили отслеживающие чары на Нору и Малфой-мэнор и вернулись в дом на площади Гриммо, Гарри попросил её поговорить с ним. Они вдвоём прошли в гостиную, где уже собрались все остальные. Гарри извинился за то, что строил планы за ее спиной, и обещал так больше никогда не делать, но только с одним условием. Он уверил её, что ему больно принимать такое решение, но всё же настоял на том, чтобы Гермиона не выходила из дома на площади Гриммо, пока ее просьбу об этом не обсудят, и с ней не согласятся ещё, по крайней мере, трое членов Ордена Феникса. Сказать, что Гермиона была расстроена — значит, ничего не сказать. Все её предыдущие гневные речи не шли ни в какое сравнение с тем, что она сейчас кричала, выражая свое несогласие. Она смотрела на остальных присутствующих, ища у них поддержки, и почувствовала себя преданной, когда все они, казалось, встали на сторону Гарри. Даже Джинни, на чьё участие она рассчитывала, считала, что Гермионе будет лучше оставаться в безопасности в доме на площади Гриммо.

Гарри попытался объяснить свою точку зрения, но, когда он сравнил ее положение с тем, в котором находился Сириус, из-за чего тому приходилось оставаться в штабе, Гермиона разозлилась только еще больше. И смирилась со всем этим, только когда Гарри пригрозил официально посадить ее под домашний арест с применением соответствующих заклинаний и прочего.

Решив не подвергать себя дальнейшему эмоциональному стрессу, Гермиона рано вернулась в свою комнату и заперлась изнутри. Флакон со снотворным зельем все еще стоял на комоде с предыдущей ночи, и девушка тут же его выпила. Драко придется найти себе другое место на ночь, потому что ей не хотелось видеть никого, включая его.

Утром пятницы Гермиона проснулась, чувствуя себя еще немного лучше. Видимо, сон придавал ей новых сил. Это не значило, что она полностью оправилась от стресса, просто эмоциональная боль немного утихла. Гермиона все еще была расстроена из-за, как ей казалось, предательства остальных. Она знала, что они так поступили, потому что беспокоятся и хотят, чтобы она была в безопасности, но у неё было такое чувство, что они не доверяют ее суждениям и не верят в ее способности.

Помогало только то, что не её одну контролировали. У неё, безусловно, было больше всего ограничений, но вылазки всех, проживающих в доме, тоже обсуждались. Рон, к ужасу своей матери, настоял на том, что должен вернуться на работу. Гарри согласился с тем, что это хорошая мысль, потому что у Рона был доступ к большому количеству информации, и так он сможет отследить, если произойдет что-нибудь подозрительное. Чтобы успокоить свою мать, он поклялся, что не будет браться за задания в одиночку. Мистер Уизли тоже вернулся на работу, но за него особо не переживали, так как знали, что в своем офисе в Министерстве он будет в безопасности. За Джинни, как девушкой Гарри, и ребенком Уизли, следили почти так же пристально, как и за Гермионой. Сегодня ей позволили пойти на тренировку, только потому, что Гарри проводит ее до поля и останется там, пока она не закончит заниматься.