— Болит? — Костья аккуратно рассматривала правую кисть Кузнецовой. Был уже поздний вечер. Они остановились на заправке. До Новосибирска оставалось ещё двести миль. Наталья вышла размять спину, а Фрэд пошёл расплачиваться за бензин. Бэлла и Костья остались в машине. Никто из них не выказал желания даже выйти подышать воздухом. Хотя Костья едет, сложившись вчетверо уже около пяти часов. На её коленях по-прежнему сидела белокурая девчонка. — Уже нет. Только разминать её неприятно, ноет слегка. — Бэлла смущённо наблюдала за длинными татуированными пальцами. Они были ужасно холодными, даже сильнее, чем обычно. Но по собственной коже Кузнецова чувствовала мурашки. Почему-то. Костья продолжала изучать голубые вены на предплечье Бэллы через её тонкую белую кожу путём ощупываний и совсем невесомых нажимов. Темноволосая голова склонилась чуть ниже светлой макушки. В какой-то момент Бэлла почувствовала на своей шее скулу Купер. Пульс резко участился, а в животе странно заныло. Бэлль сухо сглотнула. Вдруг Купер крепко обняла её всю, со спины, под грудью, сердце из которой вот-вот вывалится прямо в руки Костьи. — Прости меня, пожалуйста, Бэлла. Это было ужасно тупо, но я переживала за тебя. Мне было безумно плохо весь этот месяц. — Прошептала Костья, губы её почти коснулись бледной шеи. Бэлла молилась всем богам, чтобы она приблизилась ещё на один чёртов дюйм. Хотя бы на пол-дюйма, умоляю. Но если гора не идёт к Магомеду, то… Бэлла подалась назад и чуть влево, а шатенка не успела убрать свои вишнёвые губы, которые легли прямо на пульсирующую венку. Поцелуй? Да. Но в шею даже на первом свидании не целуются. Неловко. Зато как приятно. На одно мгновение они оба застыли. Потому что Бэлла не могла оторваться, а Костья сдерживала себя из последних сил чтобы не продолжить ставить метки одну больнее другой. А этого хотелось. До безумия. Вверх, а потом вниз, вниз, вниз… Чтобы вся её белая шея стала лиловой или бледно-фиолетовой от его засосов. Потому что она её. Водительская дверь резко открылась. Фрэд сел в машину, а через секунду и Наталья. Подростки молниеносно отскочили друг от друга. — Чёрт… — Прошипела Костья. Она врезалась своей башкой прямо в угол тонированного стекла закрытого окна. Бэлла хватала ртом воздух. Это было плохой идеей, потому что он весь пропитался запахом Каспера. — Что случилось, дочь? — Фрэд обернулся на Костью. А что случилось? Ничего. Разве они делали что-то криминальное? Они ведь сестры. Это же нормально, что родственники могут друг друга обнять, крепко прижать к себе и даже поцеловать. Ненормально только то, что «родственники» хотят друг друга до смерти и дрожащих коленок. Это прям, да… Забавненько. Вы им только не говорите об этом, ладно? А то этих двоих убеждать в их же собственных настоящих желаниях и чувствах довольно бесполезная затея. Потому что они оба врут сами себе о том, что это совершенно НЕ так, что этих чувств, желаний и потребностей нет. Дети… — Ничего, пап… Можно я сейчас быстро сбегаю в… там же есть туалеты?.. — Костья смотрела на затылок отца сквозь белокурый. Бэлла начала медленно, но верно покрываться красными пятнами. — Кость, конечно есть, но почему вместе с нами не пошла? Давай быстрее. — Угу. — Костья открыла дверь, выйти первой должна была Бельчонок. Она скорее выползла, смотря куда-то в сторону выезжающих с заправки машин. Натянув копюшон, Костья побежала в minimarket. Через полчаса девушка вернулась взъерошенная, со смольных прядей падали капельки воды. — Пап, меня укачивает на заднем сидении. Наталья, можно я с тобой поменяюсь?.. — Подросток скрестила пальцы. — Конечно, Солнышко. — Эй?!.. — Прошептала девчонка и дёрнула сестру за рукав толстовки. Костья не хотела встречаться с ней глазами, а потому просто быстро пересела. — Детка, ты конечно цветочек, но колени у меня не такие, как у Костьи, поэтому, прошу тебя, Бэлль, сиди спокойно. Ехать осталось ещё пару часов. — Наталья поправила свои волосы, усаживаясь на тёплое место. Бэлла внутри почувствовала горечь и какой-то холод. Если бы она знала такую реакцию Купер, то точно бы не стала подаваться назад… Стало так обидно и как-то сухо, что ли… — Ага. — Ответила Бэлла, укутываясь в кофту. Девчонка хотела заснуть, но сон так и не пришёл. Совсем. Будто глупый организм мог отключиться лишь в одних единственных руках, и они, к сожалению, были не материнскими. Костья прислонилась к окошку, уткнувшись носом в собственную толстовку, которая пахла теперь одними лимонами.
