Правила игры для начинающей бунтарки

21. Попалась

Пробуждение выдаётся как никогда приятным. Открыв глаза, я обнаруживаю себя лежащей на груди у ещё спящего Гука. Осторожно приподнимаюсь, боясь пошевелиться лишний раз и его потревожить. Устраиваюсь поудобнее и некоторое время просто любуюсь парнем, борясь с желанием к нему прикоснуться. Чонгук кажется таким спокойным, даже беззащитным... Неужели мне всё-таки удалось застать его спящим? Даже и не надеялась уже, что подобное когда-нибудь случится.

Всё же не удержавшись, тянусь к нему и нежно касаюсь кончиками пальцев щеки, чертя на ней едва ощутимые узоры, опускаюсь к мягким губам, обводя контур. В памяти всплывают тысячи моментов, как эти губы касались моих губ, моего тела... Некоторые из воспоминаний заставляют покраснеть, но я не спешу убирать руку, теперь уже пытаясь справиться с порывом его поцеловать, вновь ощутить опьяняющий вкус губ парня.

Но едва в голове возникает подобная мысль, как Чонгук резко перехватывает мою руку у запястья и открывает глаза, наблюдая за мной с хитрым прищуром. Ясно, он не спал, а просто умело притворялся. Вот уж обманщик!

Хочу уже возмутиться, но парень тянет меня ближе к себе и накрывает губы поцелуем, положив свободную руку мне на затылок, чтобы не могла отстраниться. Перекатывается и подминает меня под себя, удержав обе руки за запястья. Целует уже грубее, настойчивее, языком проникая в послушно приоткрытый рот. Я жмусь к нему, полностью подчиняюсь, растворяюсь в нём, жадно отвечая на поцелуи, словно это последний раз, когда могу чувствовать его так близко.

Чонгук отстраняется, но лишь для того, чтобы опуститься поцелуями ниже, покрывая ими обнаженное тело. Отпускает запястья, позволяя мне тоже касаться его, и накрывает ладонями груди, выкручивая и разминая напряженные соски. Я со стонами выгибаюсь под этими прикосновениями, задыхаясь от переизбытка чувств и эмоций. Трусь об него, ощущая, как в меня упирается возбуждённая плоть. Нетерпеливо ёрзаю, желая вновь слиться с парнем, вновь стать одним целым. Кажусь себе безумной, одержимой, когда не остаётся ничего, кроме мыслей о Чонгуке, и невыносимого жара ниже живота, который хочется погасить.

Но безумие уже не кажется таким пугающим, когда поцелуи вновь и вновь обжигают обнаженную кожу, а пальцы парня ласкают и исследуют моё тело, доводя до исступления, до дрожи, до помешательства.