Становилось тревожно. Чувство это охватывало всех без исключения. Огни мятежа подкрадывались к столице со всех сторон. Все самураи отбросили отдых, посвятив себя беспрерывным наблюдениям. Мятежники, преследовавшие никому не ясную и жестокую цель, пользовались общим замешательством. Империя затаила дыхание. Около недели назад пришла весть о кораблекрушении. Восходящее Солнце империи - наследник Хиаши - пошёл ко дну. И пока все смотрели в сторону холодного моря, огни диверсии замыкали своё кольцо. Во дворец прибыл ещё один орден самураев. Он был многочисленен, но разбит прошлой войной и потому большинство мужчин проводили дни в лазаретах и на тренировочных полигонах.
Узумаки пришлось стоять на сторожевых башнях. Греться у огня и всматриваться в снегопады, щуриться от ветра, прятать лицо в железе и не спать по ночам. И были в этом особенные моменты, когда она поднималась на стены. Она приносила с собой несколько подносов и бродила по снегу, раздавая самураям чай. Он больше не мог сидеть под её дверью, но всё ещё держал рядом с собой. Принцесса куталась в мягкие ткани и прятала от ветра волосы. Она могла долго стоять рядом и тоже куда-то смотреть. Наруто знал куда. Луна тоже просила море вернуть наследника. Вся империя слилась в один голос и просила небо о нём. Живом и здоровом.
Узумаки молча стоял рядом. В другой стороне у огня грелся друг и болтливая служанка. Принцесса приводила её с собой и тактично отворачивалась, когда темноволосый самурай клал руку на голову Сакуры.
Он так и не сказал ничего Луне империи. В каждом взгляде её он видел короткое отражение того дня и думал сколько прочих дней таких же стоит за её исполосанной спиной. Она была также безразлична, как и прежде, но всё равно приходила каждый день. Может, приходила только ради Сакуры. Может, чтобы принести другим самураям чай. Но Узумаки нравилось думать, что она приходит, чтобы слушать его скурпулёзные рассказы о собственной жизни. Потому что пока Саске тихо смеялся за спиной вместе с той служанкой, принцесса перебирала между пальцев снежинки и спрашивала о его юношестве.
Она тоже не знала зачем поднимается на башню. Потому ли, что несколько дней назад самурай сказал, чтобы она не отходила. Может, потому что Узумаки обрывал свои рассказы на интересных местах. Она ведь знала всю историю мира от его создания, но это было, кажется, гораздо лучше. Не было в мире книги интересней, чем жизнь чужеземного мальчишки. Принцесса ждала новостей, как ждала их вся Поднебесная и дни растягивались в долгие, долгие часы. Узумаки громко смеялся, и время чуть ускоряло свой ход.
Он всегда с тревогой смотрел на неё. С каждым днём император становился всё злей. Принцесса прятала в ткани израненные руки, чуть дрожала, когда пояс кимоно шевелился от движений. Сакура тяжело вздыхала. Она всё знала. Девушка прикладывала к алебастровой коже Луны мягкие платки с мазями и сбивала жар травяными отварами. Дочь императора шептала благодарности и закрывала глаза, как только боль отступала. Она молилась за кузена ежеминутно. Не потому, что его отсутствие грозило ей ещё большими ранами, а потому, что ласково любила этого человека. Так же, как Сакуру.
