Хороший день для настоящей свадьбы

Глава 10.

Pov. Тэхен.
— Итак... чем именно ты занимаешься? — Спрашивает Дженни, вполне легким тоном, но в вопросе на самом деле не сквозит игривости или легкости.
— Ты можешь сказать, что я бизнесмен, хотя мне не очень нравится это определение. Я все время думаю о немолодом, слегка тучном мужчине, продающем товар, который никто не хочет покупать. Не то чтобы в этом было что-то плохое, но вряд ли это я, не так ли?
— Нет, потому что мужчина средних лет не был бы таким скрытным по поводу того, чем он занимается на самом деле, — серьезно отвечает она.
— Я не хотел показаться скрытным. Или, по крайней мере, не намеренно. Просто не желаю утомлять тебя подробностями. Но ты сама напросилась. Понятно, что я приобрел казино. У меня также есть три казино в Вегасе, два в Мадриде и одно во Франции. У меня имеются отели по всему миру, несколько клубов в Лондоне, Нью-Йорке, и я немного играю с рынком недвижимости. Я ответил на твой вопрос?
— В некотором смысле, да. — Она одаривает меня дразнящей улыбкой. — Получается, ты мастер на все руки.
Я хмурюсь.
— Нет, я бы так не сказал. Я знаю только две вещи. Как распознать хороший бизнес, и как считывать по лицам и выражениям людей. Это значит, что я могу договариваться о сделках, которые большинство людей и представить себе не могут. Но как только я ставлю свою подпись над пунктирной линией, я полагаюсь на тех людей, таких как ты, которые точно знают, как работает этот бизнес, чтобы сохранить его прибыльным.
— Наше казино — это хорошая сделка?
— Да. В какой-то момент другие вещи становятся гораздо важнее денег. Я всегда могу заработать больше денег, но это может быть мой последний шанс сделать мою двоюродную бабушку счастливой.
Дженни обдумывает мои слова какое-то время.
— Тебе когда-нибудь бывает одиноко?
Я немного удивлен ее вопросом, поэтому хмурюсь.
— Прости, это было слишком личное?
— Нет. Мне никогда не бывает одиноко. А тебе? — С любопытством спрашиваю я.
Она неловко ерзает.
— У меня имеется работа и друзья. Так что... нет. Мне не бывает одиноко. Ты много путешествуешь по делам?
— Да, наверное, много.
— Но ты базируешься в Лондоне?
— Можно и так сказать.
— Значит, когда твоя тетя спросит, где мы живем, то мы живем вместе в Лондоне? — спрашивает она.
— Да, но не вместе. Моя двоюродная бабушка предсказуемо старомодна, и она не одобрит, если мы скажем, что живем вместе до свадьбы, так что ты можешь просто сказать ей правду, что у тебя есть своя квартира.
Она улыбается и выглядит спокойной. Она не хочет лгать моей тете больше, чем следует. Мне тоже не очень нравится эта идея лгать своей тете.
— Она очень похожа на мою бабушку. — Улыбается Дженни. — Та всегда хотела, чтобы я нашла хорошего мужа, остепенилась и была счастлива. Она не могла поверить, что я могу быть счастлива, живя так, как сейчас, будучи такой, какая есть. Она бы точно так же отнеслась к идее, что я живу с парнем до замужества. Она назвала бы это грехом. Бабушка была большим романтиком, верила, что любовь стоит дожидаться.
— Похоже, моя двоюродная бабушка и твоя бабушка прекрасно бы поладили, — говорю я.
— Да, думаю, что да. Даже представляю себе сейчас, как они бы сидели бок о бок, планируя нашу свадьбу, — говорит Дженни с неловким смешком.
— Кстати, о свадьбе... если тетя спросит, мы еще не выбрали дату. Мы движемся медленно. — Я наклоняюсь в сторону, роюсь в кармане, достаю маленькую коробочку и протягиваю ее Дженни. — Но тебе это все равно понадобится.
Она берет у меня коробочку и открывает. Ахает, когда видит золотое кольцо с большим сверкающим изумрудом в ложе из бриллиантов.
— Прекрасное, — говорит она.
Я улыбаюсь.
— Боюсь, оно не останется у тебя. Оно принадлежит моей семье уже не один десяток лет. Надень и не потеряй.
Она надевает кольцо и вытягивает руку перед собой, любуясь им. Грустно улыбается, потом снова кладет руку на колени и смотрит в иллюминатор. Разговор, кажется, завершился, я с облегчением вздыхаю, когда в салоне загорается свет, сообщающий, что можно отстегнуть ремни безопасности и передвигаться.
— Я принесу нам выпить, — говорю я.
— Мне только диетическую колу, пожалуйста. Я хочу быть уравновешенной, когда встречусь с твоей семьей.
Я решаю, что это не самая плохая идея, поэтому наливаю ей диетическую колу в большой бокал и виски для себя.
— Лёд? — Спрашиваю я.
Дженни кивает. Я добавляю лед в оба бокала и возвращаюсь на свое место. Протягиваю Дженни колу, она берет бокал, ее пальцы касаются моих. Мгновенно я снова чувствую странный электрический разряд. Похоже неделя будет долгой, если я буду чувствовать каждый раз, когда мы случайно касаемся друг друга, такую реакцию.
Я делаю глоток.
— Ну что, проработаем нашу историю?
— Ах, да, давай синхронизируем наш эпический роман, момент, когда мы встретились, как долго мы были вместе, тот дождливый день, когда ты встал на одно колено после ужина во французском ресторане и сделал мне предложение…
Я хмурюсь, не ожидая, что она так подробно все расскажет. На самом деле, я не думаю, что это понадобиться. Никому не нужны такие подробности.
— Если твоя тетя так беспокоится о твоем будущем, она будет задавать нам вопросы, как мы познакомились. И если наши истории не совпадут, она почувствует обман, — говорит Дженни, делая глоток колы.
Она изучает выражение моего лица в течение нескольких секунд, затем тихо смеется.
— У тебя ведь нет заранее подготовленной истории, не так ли?
Я немного смущенно отрицательно качаю головой.
— Нет. Я никогда не думал вдаваться в такие подробности. Я планировал все сделать просто. Как насчет того, что я буду ворчать и притворяться, что это слишком личное, чтобы обсуждать со всеми, а ты можешь придумывать все, что хочешь.
Она делает паузу, слегка морща лоб, пока думает.
— Ладно. Допустим, мы встретились в супермаркете.
— Гм... нет. Я никогда не хожу в супермаркет за покупками, вернее сказать, я никогда ничего для себя не покупаю сам.
Она усмехается.
— Как насчет того, что у тебя кончилось молоко и ты заскочил в супермаркет за ним?
— Маловероятно, но продолжай, — заинтриговано произношу я.
— Ну, я пыталась достать пакет с верхней полки, ты помог и достал его для меня. И пока мы продолжали ходить по магазину... конечно, ты зашел только за молоком, но был так мной очарован, что ничего не мог с собой поделать.
Я усмехнулся.
Не обращая на меня внимания, она продолжила свой рассказ:
— Ты сделал все, чтобы мы постоянно натыкались друг на друга в проходе. Мы вместе оказались у кассы, и когда вышли из магазина, пошли на парковку, наши машины стояли бок о бок. — Она сделала паузу. — Э-э... на какой машине ты ездишь?
— Выбирай сама. Темно-зеленый «Роллс», желтый «Ламбо» или серебристый «Астон».
Она прикусывает нижнюю губу, и у меня слюнки текут.
— Тогда ты был на серебристом «Астон-Мартине», — решает она. — Ты сказал, что это судьба, и попросил мой номер телефона. Я подумала о том же самом: что судьба свела нас вместе, и раз уж ты был таким настойчивым, я дала тебе свой номер телефона.
Я улыбнулся ее дерзкому взгляду. Боже, помоги мне, она флиртует со мной.
— Так или иначе, — продолжила она, — ты написал мне смс-ку в тот же день. Скажем так, это было четыре месяца назад. На наше первое свидание мы отправились в самый классный итальянский ресторан.
— Ты же говорила французский ресторан?
— Я передумала. Итальянский звучит более страстно, — говорит она, приподняв одно плечо.
— Точно.
— Мы выпили целую бутылку шампанского…
— Я никогда не пью шампанского, — перебиваю я.
Она хмурится, видя, как мои замечания портят всю ее красивую историю.
— Ну, в тот вечер ты выпил шампанское. Потом ты проводил меня домой, и мы несколько часов сидели на моем крыльце разговаривая. Я так много хотела узнать о тебе, и ты тоже. Нас даже не волновало, что мы замерзли. Ты отдал мне свой пиджак, даже не заметив холода. Пока не забрезжил рассвет и все вокруг не стало розовым от поднимающегося солнца. В тот момент мы оба поняли. Мы были настолько совершенно очарованы друг другом. Потом, совершенно неожиданно пошел дождь. Ты наклонил голову и поцеловал меня, и это был самый чудесный поцелуй на свете.
Мышцы на моей челюсти дергаются от усилия не заржать.
— Четыре месяца назад был конец зимы. Ночью на улице зимой и дождь, скорее пошел снег?
— Мы особо не замечали ничего, потому что были разгорячены своей страстью, — настаивает она. — И, когда на нас обрушился ледяной дождь, ты вдруг понял, что хочешь сделать предложение. Ты опустился на одно колено. Понятно, что я ответила согласием, остальное, как говорится, уже история. — Улыбается Дженни.
— Ты только что все это придумала? — Спрашиваю я, приподняв бровь.
Внезапный румянец заливает ей шею, она быстро отворачивается к окну. Ух ты! Вся ее история прямо для романа. Неужели она думала обо мне? Придумывая различные сценарии нашего знакомства? Я отрицательно качаю головой от собственных мыслей. Нет, это смешно. Она ведь профессионал, поэтому приложила определенные усилия, придумав историю, на которую точно купится моя тетя.
Дженни снова поворачивается ко мне лицом, румянец с ее щек пропал.
— Ну, один из нас должен был подумать об этом, — говорит она. — И как я уже сказала, твоя тетя очень похожа на мою бабушку, а я знаю, что именно об этом она бы меня и спросила.
— Ты была близка со своей бабушкой? — Спрашиваю я.
— Да, была, — отвечает она. — Когда я была маленькой, мы много времени проводили у нее. Дедушка умер, когда я была совсем маленькой, мама волновалась, что бабушка будет чувствовать без него себя одинокой. Но она никогда не была одинокой. Не пойми меня неправильно, она ужасно скучала по дедушке, но у нее было много друзей. Она была членом книжного клуба и посещала кулинарные курсы. Она никогда не была одна. Она вела обширную светскую жизнь, больше, чем я. Бальные танцы. Приготовление пирогов и вечера в местном пабе. Но я всегда была для нее всем. Она души во мне не чаяла. Даже когда была уже подростком, я всегда маячила рядом с ее домом. Когда она умерла... это было тяжело. — Она замолкает.
— Прости, — говорю я.
— Не стоит, — отвечает Дженни, грустно улыбаясь. — Моя бабушка сыграла большую роль, чтобы я стала той, кем есть сейчас, и я не смогу изменить время вспять. Вот почему я так решительно настроена проделать эту работу. Жаль, что у меня не было такого шанса сделать мою бабушку счастливой до того, как она умерла. Поэтому мне будет приятно сделать твою двоюродную бабушку счастливой.
— Я знаю, что моя двоюродная бабушка полюбит тебя, — говорю я с улыбкой. Я точно принял правильное решение, выбрав ее. Дженни — это все, что моя тетя хотела бы видеть в моей будущей жене. Она красивая, умная, у нее доброе сердце. Единственная проблема заключалась в том, как я собираюсь все это время держать свои руки подальше от нее. С каждой секундой это становилось все труднее и труднее.
— Надеюсь на это, — бормочет Дженни.
На секунду наши глаза встречаются, и я снова чувствую, что между нами что-то происходит. Настолько сильное, почти осязаемое. Затем она внезапно вскакивает с кресла.
— Мне бы хотелось посетить дамскую комнату.
Я показываю в дальний конец салона.
— Прямо там, дверь слева.
— Спасибо. — Она поворачивается, чтобы выйти в проход, слишком быстро срезает угол, и ее нога задевает мое колено. На этот раз я чувствую больше, чем искру. Как будто она подключила меня прямиком к электрической розетке. Невероятный толчок покалывающего искушения проходит через колено и поднимается вверх по бедру. Я чувствую, как мурашки бегут по коже, мой член оживает.
— Извини, — говорит Дженни, выходя в проход.
Ее голос низкий и хриплый, и я знаю, что она чувствует то же самое — чистую похоть. Даже для профессионала такая поездка может превратиться в грёбаный кошмар. Я не смотрю ей вслед. Сжимаю челюсть и пытаюсь взять себя в руки. Когда в последний раз женщина так на меня воздействовала?
Никогда!
Я совершаю пару глубоких вдохов и обдумываю свои варианты. Отказаться от поездки под каким-нибудь благовидным предлогом, как бесхребетный трус или получить сделанную работу, сжав челюсти. Итак, мои возможности значительно сузились. К тому времени, когда Дженни возвращается из дамской комнаты, ко мне возвращается самообладание.
Я слышу, как она напевает себе под нос, идя по проходу. Она садится на свое место, на этот раз делая все, чтобы не дотрагиваться до меня. Похоже, она тоже борется с влечением, возникшим между нами. Если она так же решительно настроена игнорировать бушующее в ней желание, как и я, то у меня появляется больше шансов не вести себя как неандерталец с ней.
Дженни зевает, прикрыв рот рукой.
— На самом деле, в полете есть что-то особенное. Я всегда чувствую себя такой разморенной. Могу часами ехать на машине, автобусе или поезде, но в полете каждый раз начинаю засыпать. Наверное, сказывается перепад давления.
— У нас есть несколько часов до приземления. Ты можешь поспать. — Предлагаю я. — У меня целый портфель работы. Уверен, я смогу развлечь себя это время.
— Нет, я не хочу спать с открытым ртом перед тобой. — Она снова зевает, как только произносит эти слова, и мы оба смеемся.
— Вот что я тебе скажу. Я пойду в тот угол, а ты сможешь здесь поспать. А?
Она качает головой.
— Нет, я не хочу тебя беспокоить.
— Без проблем, — говорю я, вставая. Было бы хорошо оказаться подальше от нее. Она слишком меня отвлекает.
— Спасибо, что ты такой джентльмен.
Я киваю и отхожу, но ее выражение меня удивляет. Ни одна женщина никогда не называла меня джентльменом. Ни разу. Жёсткий. Холодный. Бесчувственный. Ублюдок. Отчужденный. Бессердечный. Те слова, которые обычно бросают мне в лицо.
Я не решаюсь налить себе еще виски, предпочитая оставаться трезвым. Но мне хочется пить, я чувствую себя не слишком комфортно, сидя в замкнутом пространстве самолета. Поэтому иду к бару, наливаю себе кока-колу, добавляю немного льда и направляюсь к угловому креслу. Секунду стою, глядя на кресло, потом возвращаюсь к Дженни. У меня до сих пор крутиться в мыслях, что она назвала меня…. Джентльмен?
Дженни уже крепко спит со слегка открытым ртом.
Я не могу пошевелиться. Стою над ней и завороженно наблюдаю. Она выглядит, как ангел, ее длинные ресницы отбрасывают тень на гладкие щеки. Кожа такая чертовски мягкая, мне хочется прикоснуться к ней, к ее лицу, к ее телу.
Какого хрена я делаю?
А если она проснется и увидит, что я наблюдаю за ней спящей, то может испугаться, это чертовски не удобно. Я не хочу, чтобы Дженни вдруг подумала, что я какой-то извращенец. Поэтому мгновенно отворачиваюсь и возвращаюсь в угловое кресло. Чувствуя себя при этом слегка потрясенным. То, что я с ней стал терять контроль, для меня необычайно. Я никогда не был таким.
Я открываю ноутбук. Работа. Работа — всегда ждет от меня ответов. По крайней мере, если я работаю, то должен сосредоточиться на том, что делаю. Я ввожу пароль. Мне нужно ответить на пришедшие электронные письма, поскольку в доме моей тети придется свести работу до минимума.
Дженни тихонько шмыгает носом и ерзает в кресле, я невольно поднимаю голову, напряженно прислушиваясь, как человек, оказавшийся в джунглях, услышавший за собой звук сломанной ветки.
Сопротивляться ей будет трудно. Гораздо труднее, чем я себе представлял...