Выгон... Беллу выгнали... Тяжело...
Решение было вроде бы справедливым и вполне закономерным, учитывая предыдущие, но...
Почему к ее мнению не прислушались? Она была против!
Эти мысли удушливой волной накатывали на Марию Третьякову, оглушали и перебивали любые другие.
Голова пульсировала и слегка кружилась, но ноги твёрдо стояли на земле, а руки по прежнему порхали лёгкими жестами, пока Мария разговаривала с другими наставницами «Пацанок».
Разговор завязался интересный, между преподавателями назревала дискуссия на тему продуктивности тех или иных заданий, выполняемых будущими леди, но у Третьяковой никак не выходило выбить из своей головы мысли о Белле.
Она поняла, что ничего ценного с такой свинцовой головой в разговор она не внесёт, а потому вежливо попрощалась с Лаурой Альбертовной и Мари Буше.
Никто из тех, кому довелось поучаствовать в той или иной роли в проекте «Пацанки» не видел Марию Третьякову с опущенной головой, потерянным взглядом и с белыми шпильками в руке. Босые ноги ступали по холодному кафелю, но она не чувствовала ни холода, ни слез, катившихся по щекам, ни внимательно проследивших за ней голубых глаз.
Девчонки разошлись по комнатам, съёмочная группа по фургончикам.
В Доме наступила тишина, но и ее не заметила сидящая на лестнице в другой части особняка женщина в серо-голубом костюме.
И все же, пора вставать, может, можно ещё что-то сделать... Я использую своё право Вето и верну девушку в проект... Ну, да, я слишком к ней привязалась, но неужели никто не замечает, как ей тяжело? Как она работает над собой... Ей просто нужно дать шанс и время...
Мысленно одобрив свою идею, она поднялась со ступеньки, взяла туфли и стала спускаться вниз, чтобы вернуться в преподавательский флигель и добраться наконец до своей комнаты.
Как вдруг, наверху что-то с металическим звоном упало и рассыпалось по полу.
У Марии сперло дыхание.
Неужели, кто-то из девчонок нарушил правила? Что они делают в этом коридоре? Здесь же... Господи... Здесь же порно снимали до того, как особняк был арендован для проекта...
Так... Спокойно... Я просто посмотрю, что там происходит, а потом буду решать, что делать...
Надев туфли, она вдохнула, выдохнула и бодрым шагом направилась вглубь неосвещенного коридора.
За первой дверью было абсолютно пустое помещение с одной лишь не заправленной кроватью. За следующей дверью была кухня, состоящая из одного большого стола, холодильника и шкафчиков. Во всем коридоре осталась лишь одна комната. Подходя к ней, Мария заметила тонкую полоску красного света, пробивающегося сквозь щель под дверью. Сердце её зашлось бешеными гулкими ударами по грудной клетке. Все таки, там кто-то был...
Она попыталась пересилить себя и открыть дверь, но рука дрожала и совершенно отказывалась выполнять приказы своей хозяйки...
Не снимая шпилек, заместитель директора школы леди неслась по коридору, минуя двери, по лестнице, перелетая через деревянные ступени, она хотела поскорее рассказать о своём открытии Лукиной, чтобы та сама предприняла необходимые меры.
***
Через открытое окно на подоконник капали мелкие капли дождя, за стенами флигеля шумели от ветра деревья, где-то вдалеке бибикали машины, и изредка были слышны моторы проезжающих мимо транспортных средств.
В самой комнате царила идеальная тишина.
Лукина, сидя на краешке кровати, корила себя за выгон этой противоречивой ученицы, среди остальных учениц есть и более достойные отчисления...
Вдруг раздался стук в дверь, сбивший нить ее мыслей, она поднялась с кровати и, не спеша, подошла к двери.
— Лаура Альбертовна, Вы не могли бы выйти? — Раздался тоненький, ласкающий слух голосок из-за двери.
— Да-да, я иду, — ответила директор школы леди, открывая дверь, — проходите, Мария Владимировна.
— Спасибо, я наоборот хотела показать Вам кое-что... Дело в том, что, кажется, кто-то из учениц попал в щекотливую ситуацию, и нужна Ваша помощь... — Неловко улыбаясь, проговорила белокурая женщина.
Услышав упоминание об ученицах школы, Лаура сразу напряглась...
— Что случилось?
— Дело в том, что я совершенно случайно оказалась в закрытом коридоре павильона... А там в одной из комнат кто-то был, выходит, кто-то из пацанок нарушил режим школы, так ведь ещё и комнаты сами по себе специфические... — Максимально деликатно попыталась объяснить ситуацию заместитель директора.
— Я поняла... Пойдёмте вместе, покажете, что за комната, — со строгим лицом, но довольно мягким голосом проговорила Лаура Альбертовна.
— Да, конечно...
Стук четырёх каблучков нарушил тишину флигеля, а затем и самого Дома, обе женщины думали, что скажут тем, кто нарушил режим.
Вот и лестница, ведущая в тот самый коридор. Последняя ступенька жалобно скрипнула, когда на неё наступили.
Обе женщины насторожились и продолжили путь, прислушиваясь. Когда они дошли до нужной двери, свет все ещё горел.
Лаура дернула за ручку и дверь открылась, заливая коридор ровным красным свечением...
