Живые чернила//LISKOOK

Рубашка в клетку и сырная пицца (Ч.2)

У них осталось еще пара кусков остывшей пиццы. Медленно поедая ее, они тихо разговаривали о том времени, что были порознь, постоянно перебивая друг друга словами «Я знал, что ты так думаешь» и «Я знала, что ты бы сказал что-то в этом роде». Они негромко смеялись, обсуждая все безумно важные для них темы, начиная с учеников Чонгук и нотаций матери лисы, и кончая новыми сериалами или музыкой, которыми увлеклись одновременно, хоть и находясь далеко друг от друга. Они договаривали фразы друг за другом, подшучивали теми шутками, которые не понимал никто, кроме них, начинали одновременно смеяться и понимали все буквально с полуслова. Лиса продолжала кормить Чонгука, периодически вытирая соус с его губ, а он послушно принимал от нее еду и осторожно гладил ее ноги, покоившиеся на его ноге.

Последний кусок съеден, остатки кофе на дне кружек были слишком горькими, чтобы допивать. Они продолжали сидеть на полу среди разбросанных карандашей и ручек, мелков, баночек с краской, кистей и листов бумаги, не сводили друг с друга глаз и негромко говорили. Фразы становились короче, голоса — тише. Закончились темы для разговоров, да и говорить особо не хотелось. Они смотрели друг на друга, держались за руки и едва улыбались. Чонгук подмечал все изменения, которые происходили с Лисой, ее каждый вдох, легкие движения головы, дрожь губ и трепет ресниц. Он вновь видит всё это спустя столько времени, видит спокойную, кроткую Лису, какую он раньше часто видел. И даже если она сейчас решит подшутить над ним — это не будет выглядеть грубо, она сделает это мягко.

Спустя пару минут молчания Чонгук увидел, как его жена встрепенулась. Она ничем себя не выдала, он все понял по ее взгляду и закушенной губе. И понял, чего она сейчас хотела, повторил ее движения. Увидев это, Лиса подалась вперед и, на мгновение остановившись и вздохнув, поцеловала его, застенчиво и осторожно. Как будто это был их первый поцелуй, и она не знала, правильно ли поступает. Чонгук быстро помог ей разобраться. Он ответил ей, и лиса тут же обвила руками его шею, прильнула к мужу и выгнулась, когда почувствовала на спине его руки. Ей стало неудобно сидеть, она торопливо перебросила свои ноги, поджала их под себя и встала на колени, как можно сильнее прижалась к Чонгуку, не переставая целовать его. Он почувствовал, с какой силой сомкнулись руки на его шее, как напряжено ее тело, как она пыталась быть ещё ближе, хотя уже было некуда — всем телом Лиса приникла к нему и послушно изогнулась, угадав его руки на спине и талии. Чонгук ощущал каждое движение, вздох, дрожь хорошо знакомого и дорогого тела, чувствовал каждый его сантиметр. Поцелуй был настолько привычен, что в раз стёрлись бесконечные месяцы, которые эти двое провели без них. Они целовались, словно двое влюбленных людей, которых разлучили на долгое время против их воли, вновь встретившихся и вспомнивших, как хорошо им было вместе. Внутри все дрожало, губы горели от такой близости, не было сил держать друг друга, но объятия не слабели. Лиса продолжала льнуть все ближе, и Чонгуку ничего не оставалось, как поддаться ей и откинуться назад, лечь на пол.