Рондо в четыре руки | Драрри

Эпизод 2

− Привет, Малфой. 
Знакомый голос выдернул из оцепенения, возвращая из ниоткуда на землю. 
Это был всего лишь Гойл. Который стоял в дверях купе и странно смотрел на него. Драко попытался понять, что именно странного было в этом взгляде, но так и не смог это что-то уловить. Мелькнула мысль — они же теперь вдвоем остались, без Крэбба. И запоздалое раскаяние — за столько месяцев не сподобился даже узнать, как Гойлы справились с Министерством. 
Конечно, свои проблемы всегда заслоняют чужие. 
− Привет, Грэг. 
Почему-то обратиться по имени показалось очень правильным. По крайней мере, по имени было не больно. Вроде бы. 
− Знаешь, Малфой, меня вот уже почти два месяца мучает один вопрос… − Гойл говорил, неприятно растягивая гласные. Драко насторожился. Он вдруг вспомнил, что сам так раньше разговаривал. Всегда. До какого-то момента. Нужное воспоминание почти удалось ухватить. − Как долго ты лизал Поттеру задницу, чтобы заставить его выступить на суде? 
Драко сначала не почувствовал ничего. Ярость пришла через несколько секунд, когда его палочка черного дерева уже прижималась к горлу Гойла. Драко был немного ниже его ростом, но в этот момент разница почти не чувствовалась. Он заметил страх, мелькнувший на дне глаз бывшего соратника, и рука намертво вцепилась в отвороты чужой мантии, а с губ сорвался холодный шипящий шепот: 
− Больше никогда, ни при каких условиях, не смей говорить такое… Потому что ты ни черта не знаешь. Никакого понятия не имеешь, что такое быть Пожирателем. Прятался всю жизнь за чужие спины — за отцовскую, и даже за мою. А сам — ничего не стоишь. Поэтому просто заткнись. 
− Вы, Малфои, как змеи, − проговорил Гойл совершенно спокойным голосом. И куда подевалась это манера растягивать гласные? И сарказм? — Из любого дерьма вывернетесь. 
Еще один спектакль. Хотя Гойл всегда был посредственным актером. Хотел посмотреть на реакцию Драко? Кажется, Драко его не разочаровал.  Ярость куда-то исчезла, сменившись привычной апатией. И стало абсолютно наплевать на все, захотелось побыть одному. Пальцы выпустили дорогую ткань, и, отняв палочку, Драко вернулся на свое место к окну, взял Ясона обратно на колени и принялся поглаживать гладкую шерстку. Это здорово успокаивало. 
− Малфой, котенок? — Гойл усмехнулся и тут же уселся рядом с Драко, огромная ручища потянулась почесать Ясона под шеей. Драко не возражал. 
− Нашел его в Косом переулке. Он же маленький еще совсем. Один в куче старого хлама прятался. Я его подобрал. 
Гойл фыркнул и откинулся на сиденье. 
− Я тебе сейчас одну штуку скажу. Как другу. Ты послушай внимательно и запомни. То, что я сейчас тебе высказал — это мнение, в принципе, всех слизеринцев. Пока ты прохлаждался у себя в поместье, мы решали проблемы с Министерством. Это вашей семье опять повезло. А мой отец в Азкабане. И отец Забини. И Паркинсоны. И родители Крэбба. И еще очень много кто. А вы выкрутились. Притом, что у вас у всех Метки. Даже у тебя… − Гойл вдруг посмотрел Драко прямо в глаза. — Они тебе так просто этого не оставят. Понимаешь? 
Драко невесело усмехнулся: 
− И что ты мне сейчас предлагаешь? Перевестись в Гриффиндор? Или в Пуффендуй? 
− Я предлагаю тебе быть осторожным. И не доверять всем направо и налево. 
− Можно подумать, я всю жизнь только этим и занимался… − фыркнул Драко. 
− Драко, я серьезно. Одно неверное слово, движение... 
− Спасибо, Грэг, я понял. Может, теперь расскажешь, как ты провел лето?