Persona

Глава 4

Мы возвращаемся домой, сознание в прострации, я ничего не вижу, лишь слышу звук шаркающей обуви, что маячит в отдалении. Сердце не перестает гулко биться об грудную клетку, руки сжимают плечи, цепляюсь за в них ногтями, дышу редко. А все из-за страха перед тем, кого называла папой, в ком видела защиту для себя и для близких. Теперь же, позади меня идет отец, от хватки которого болят руки, который оставил мне красные браслеты на кистях, чей яростный взгляд не отпускает меня ни на миг. Страх... «Это мой папа...». Не какой-то посторонний человек, а родной папа, к которому бежала каждый раз за помощью и советом, кем восхищалась, кого считала образцом мужественности и благородства. Весь его светлый образ со скромной улыбкой, с сухими руками, что нежно обнимали, с громким, басистым смехом, что успокаивал, теперь остается далеко позади, он уходит туда же, куда и все мои воспоминания. На его место приходит реальный, темный мужчина, чье суровое лицо с черными глазами пугает меня до дрожи, заставляя трястись и бояться. Не чувствую я больше его защиты и поддержки, только угнетение и давление. Руки ноют с новой силой, прижимаю их к груди плотнее, в то же время в сердце поочередно начинают втыкать иголки, поднимая такую невыносимую боль, что колени предательски подгибаются. Хочется упасть на колени, согнуться в три погибели и завыть. Но не даю слезам скатиться с глаз, прикусываю губу, сдерживая стон, и иду дальше. И почему все так?.. Сначала сестра, теперь отец.

Дома нас ждал накрытый стол со свежеприготовленным ужином, приятный аромат заполнил всю квартиру. Но я не останавливаюсь ни на секунду, прохожу мимо мамы и сестры, бросаю им тихое: «Я не голодна», и спешу в свою комнату. Но на первых же ступенях меня останавливает голос отца:

— Сядь, — командует он. Я тут же застываю от страха, по телу пробегает дрожь от ног и до головы и остается там до самой шеи. Поднимаю стопу, чтобы встать на следующую ступень, как слышу опять: — Соён, — прежде чем произнести моё имя, он глубоко вздыхает и выдыхает, снижая тон голоса.

Я оборачиваюсь назад, смотрю на маму, что в растерянности и беспокойстве мечет взгляд с отца на меня, и на Чоён, та опустила голову, и украдкой поглядывает на окружающих. Губы снова кусаю и опускаю руки с плеч. В это же время отец разжимает кулаки и подходит к лестнице, поднимая взгляд на меня. Его глаза прежние, тёмно-карие, он хочет смотреть на меня виновато, но у него не получается. Я не верю. Отец нерешительно касается моей руки. Чуть вздрагиваю от холода его пальцев, но ладонь не отдергиваю. Он проводит большим пальцем по покраснениям вокруг кистей и тонкие, бледные губы поджимает.