совершенно ничего не изменилось после свадьбы, если только одна фамилия на двоих и запись в документах, что они являются супругами, да и совместной жизни они давно вкусили.
рэе всё также пыталась научиться готовить, под строгим руководством айси, и подавала свои блюда ей на дегустацию. совместная готовка по-прежнему заканчивалась их частым дыханием от бурной страсти, разбитой посудой на полу и уборкой под бубнёж айси, которую иной раз раздражала привычка рэе скидывать всё и неожиданно заваливать её на кухонный стол. но предательский румянец на щеках выдавал то, как девушке нравится её ненасытность и желание часто видеть её голой под собой.
ванная комната, когда то принадлежавшая холостой симпотяжке, всё снова и снова нагромождалась обилием баночек и тюбиков с кремами, масками, скрабами и прочей женской ерундой. и каждый раз рэе замирала на месте, сдерживая смачное ругательство, смотря, как одна баночка падает на другую от её неосторожности, и всё это валится с грохотом на пол, а затем в комнату залетала айси с таким лицом, что ей желательно бы спрятаться от неё.
айси опять не хотела отдавать вещи рэе, надевая перед сном футболку, пахнущую ее духами и запахом тела, закидывала на неё по-хозяйски ногу и забирала почти всё одеяло, кидалась в объятия, когда рэе приходила с работы, и висла на шее, прыгнув ей на спину сзади и обвив ногами талию, не желая отпускать на работу.
рэе нравились их уже привычные ужины, пропитанные уютом и домашней атмосферой, когда они без умолку болтали о чём-либо, просмотры фильмов в обнимку, с обязательным приставанием к айси с её стороны. рэе безумно радовали частые походы с айси за город на природу, как она играет походные песни на гитаре и заносит её спящую в палатку.
всё обыденное и давно имевшее место быть в их совместной жизни не докучало, а воспринималось легко и как в первый раз. они жили и горели только ради друг друга, а остальное по сравнению с ними становилось тусклым и неинтересным.
айси любила рэе разной, злой на неё из-за того, что она скрыла от нее проблемы, хмурящей брови и лоб во время работы за ноутбуком, улыбающаяся или надувающая щёки от обиды, потому что она не оставила ей пирожное и всё съела одна.
а рэе особенно нравилась такая домашняя айси, растрёпанная, без макияжа и с кругами под глазами по утрам, в домашней длинной футболке или в пижаме с любимыми аниме персонажами, когда она сопит у неё под боком или мямлит что-то во сне, сидит на кухонной тумбе, болтая ногами и наблюдая, как она готовит. айси нравилась ей абсолютно любая, в растянутой футболке и с гулькой на голове, в сексуальном платье на каблуках, что челюсть отваливается не только у неё, безудержно весёлая или плачущая, с размазанной тушью на лице, припевающая и танцующая под музыку, когда убирается в квартире.
с течением времени в их семье, состоящей пока из двух человек, появлялись традиции и привычки, которые только укрепляли связь между ними. первая традиция появилась ещё на свадьбе, когда они не торопясь двигались в так музыки и заворожённо смотрели друг другу в глаза, читая там безграничную любовь и заботу.
рэе поклялась, что каждый день станет ей говорить, как любит, начиная день именно с этих заветных слов, и если она однажды промолчит об этом, то значит чувства прошли. и даже если айси прекрасно знает, какие к ней чувства она испытывает, то рэе всё равно напомнит, прошептав их почти одними губами.
рэе ни разу этого не забывала, когда после бурной ссоры айси выкинула ей в коридор одеяло с подушкой, и она спала одна на диване, а на утро после этого айси заваривала кофе только себе и обиженно отворачивала голову, а рэе всё же подошла к ней со спины, крепко прижала к себе, хоть она и вырывалась, сказала те самые слова. и айси обижаться больше не смела, лишь твердила о том же и плакала от бушующих внутри чувств.
не важно где, не важно как, не важно кто находится рядом с ними, говорить прямо, смотря в глаза, шептать в губы или громко кричать с улыбкой, главное — слова и с какой искренностью они произнесены.
