Парижские братья

история Тэхена

Бросив безразличный взгляд на железную раму кровати с разодранным матрасом, Тэхен тихо рассказал, как они попали в поток беженцев из Парижа, когда немецкие войска прорвали линию Мажино и продвинулись к столице. Дорога на юг была забита толпами мирных жителей, когда одинокий самолет атаковал их, снова и снова возвращаясь ради очередного обстрела народа пулеметным огнем.

– Сонхва ушла, чтобы попытаться найти еду для Бланш. Когда я ее нашла, ее лицо выглядело таким спокойным. И кровь была повсюду, Чимин. Просто повсюду.

Широко раскрытые глаза Чимина сощурились, когда из них потекли слезы.

– А Бланш? – спросила он. – Она тоже умерла?

Тэхён покачал головой. Потом он повернулась, чтобы взглянуть на Чимина, встретившись с ним взглядом, в котором вспыхнуло неповиновение.

– Нет. Бланш они не достали. Теперь она в безопасности с моей семьей в Суд-Уэсте. Мои мама и сестра присматривают за ней. Но ради ее же собственной безопасности ее происхождение должно оставаться в секрете, пока нацисты продолжают свое варварское преследование еврейского народа. Ты понимаешь, Чимин? Если кто-нибудь спросит, просто скажи, что Сонхва и Бланш мертвы.

Чимин кивнул,безуспешно пытаясь утереть поток слез рукавом.

Тэхен протянул руку и яростно схватил Чимина за плечи яростной хваткой, которая не могла остаться без внимания.

– Прибереги слезы, Чимин~а. Когда все это закончится, мы станем скорбеть, но пока еще время не пришло. Сейчас мы должны сделать все возможное, чтобы дать отпор, противостоять этому кошмару наяву.

– Но как, Тэхен? Немцы повсюду. Что ж тут поделаешь, если наше правительство отказалось от Франции.

– Всегда можно что-то сделать, какими бы незначительными и маленькими ни казались наши усилия. Мы должны сопротивляться, – он сделал особый акцент на последнем слове, и глаза Чимина расширились от страха.

– Ты хочешь сказать… Ты что, собираешься вмешаться?

Темные кудри Тэхёна танцевали, как в старые добрые времена, когда он проявлял  решительность, и на его лице было написано явное неповиновение, когда он кивнул. Затем он спросила:

– А ты, Чимин? Что ты собираешься делать?

Чимин покачал головой.

– Я не уверен… Я просто не знаю, Тэхен. В подобной ситуации обычные люди, как мы с тобой, просто бессильны
 Но, если, как ты выражаешься, обычные люди ничего не предпримут, кому же придется сделать этот шаг вперед и выступить против нацистов? Ведь не политикам из Виши, которые теперь лишь марионетки нового режима, и не французской армии, батальоны которой гниют в полувырытых могилах вдоль линии Восточного фронта. Мы – все, что осталось, б ноые люди, такие как ты и я.
После паузы Чимин ответил.

– Но ты не боишься, тэхен? Вступать на столь опасный путь… прямо под носом у немецкой армии? Париж теперь принадлежит им. Они повсюду.

– Однажды я действительно испугался. Но я видел, что они сделали с Сонхва и со многими другими, которые были на дороге в тот день. С «обычными людьми». Теперь меня переполняет злость. И она сильнее страха.

Чимин пожал плечами, и Тэхен ослабил свою хватку.

– Слишком поздно, Тэхен. Мы должны признать, что все изменилось. Франция не единственная страна, которая пала перед немцами. Пусть теперь сражаются союзники. В наши дни полно войн, так что для того, чтобы остаться в живых, не обязательно искать неприятности в других местах.

Шагнув назад в узкий коридор, Тэхен потянулся к ручке двери в комнату Сонхва и плотно закрыл ее.

чимин нервно затеребил подол рубашки, не зная, о чем говорить дальше.

– Тут есть кое-что на ужин… – начала он.

– Все в порядке, – ответил Тэхён с улыбкой, которая не смогла изгнать грусть из ее глаз. – Сегодня мне вовсе не хочется есть. Наверное, я просто распакую свои вещи и немного посплю.

Он повернулся к своей спальне, но затем остановился, не оглядываясь. Его голос был спокойным и тихим, когда он сказал:

– Но ты ошибаешься, Чимин. Никогда не бывает поздно.