We Danced

These New Puritans - We Want War

Грейнджер красива. Драко перестает отрицать это после третьего бокала медовухи. Жара летнего дня лишь распаляет желание утащить её, не заботясь о подоле иссиня-черного платья. Оно ей идет. Грейнджер выглядит непривычно роскошно, ломает надежды парней подкатить к заучке. А танцующий с ней Лонгботтом лишь счастливо улыбается, хотя и вертит головой по все стороны, пытаясь увидеть Полоумную Лавгуд. Кому еще не известно, что он по уши влюблен в нее?

- Они неплохо смотрятся вместе, - затуманенный как от алкоголя голос совсем не удивляет. Мозг немного заторможенно реагирует на Луну, которая плавно садится рядом на край волшебной клумбы. Она мила сегодня. Светло-зеленое платье, расшитое серебряными розами, уложенные волосы. Кажется, у Невилла сегодня будет инфаркт.

- Кто? - Усмешка получается вялая, а отголоски головной боли набирают обороты.

- Как это "кто"? - Полумна указывает пальцем на танцующих Грейнджер и недоумка. "Грязнокровка" давно исчезло из его лексикона. Он стал выше простого унижения глупыми прозвищами. Гораздо интереснее давить на слабости.

- Ты смотришь на нее, - очередная глупость вылетает изо рта девчонки, а Драко уже готов взорваться. Едва подавляет желание швырнуть в нее аваду.

- Катись к чёрту! Иди к своему Лонгботтому и зажмись с ним где-нибудь, займись насущными проблемами, - Малфой только распаляется, когда чьи-то руки с силой толкают его на розовый куст.

В гневе она еще горячее. Кудри, так старательно уложенные, растрепались, глаза горят, на щеках красными маками расцветает румянец.

- Заткни свою мерзкую пасть, хорек! - Она не может придумать другого унизительного прозвища. И как-то отнимается язык, а ноги подкашиваются, стоит ей посмотреть на него. Потому что он слишком, ослепительно-бело, красив.

- Заставь меня, - шипит, облизываясь как голодный кот. Серебристо-голубые глаза смотрят хитро, с издевкой, "бегая" по лицу заучки, изучая каждый миллиметр. Она чертовски красива.

- Иди к чёрту, - отмахивается от него, как от надоедливой мухи.

- Только с тобой под руку, - протягивает ладонь. - Потанцуем? А то я скоро со скуки помру,- видит, как её лицо искажается от отвращения. - Или слабо? - Малфой всегда умел давить на слабые стороны людей. В случае Грейнджер - это гордость. Она не сможет отказать слизеринскому принцу, не ранив своего самолюбия.

Вызовы никогда особо не пугали Гермиону. И пусть разум вопит как сирена об опасности такого близкого контакта с хорьком, она всё равно хватается за его пальцы.

- Ни черта, - тянет на площадку, перехватывая теплые ладони поудобнее, кладя одну на плечо Слизеринца.

- Ты горячая, - его голос заставляет разум мутнеть, а сердце биться чуть быстрее. Жаром отдается внизу живота, вызывая болезненный узел, когда холодные пальцы скользят вдоль тонкой полоски атласа, едва задевая кожу.

- А ты холодный. Вот парадокс, - весь зал пялится на них. Они двигаются резко, порывисто, кружась так, что полы платья заучки взлетают.

- Кажется, у этого танца будет продолжение в горизонтальном виде. Или вертикальном, как получится, - шепчет на ухо, замечая, как краснеют щеки девушки. С каких пор она стала девушкой?

- Заткнись, - но он так и не получает отрицательного ответа.