Роза верности 2

Глава 7

" Трогательней всего в этом спящем Маленьком принце его цветку, , который лучится в нем, словно светильника, даже когда он спит..."

Антуан де Сент-Экзюпери "Маленький принц"

И в то утро я решился. Она снова лежала на самодельной кровати рядом со мной. Ее ресницы слегка вздрагивали от, должно быть, оживленного сна, несколько прядей расползлись по подушке. Я постарался пододвинуться ближе, не задев их, не причиняя даже малейшую боль. Внутри теплилось умиление от одного взгляда на приоткрытые губы и нахмуренный носик.

Яркие лучи солнца пробились сквозь наскоро повешенные занавески, согревая кисти ее рук, ее тонкие пальцы. Только проснувшись я поправил занавески, дабы не разбудить ее в последний теплый денек августа.

Из леса несло упоительной прохладой. В доме было настолько тепло, что дверь, как и многие окна я оставил открытыми, от них с улицы тянулся аромат наступавшей осени, с дальнего озера веяло едва различимой влажностью, а деревья, скрывающие нас от посторонних людей, позволяли нам насладиться тихим августовским утром.

Наконец она зашевелилась. Сначала полусонно потерла глаза, а после растерянно провела рукой по моей, словно убеждаясь, что я все еще здесь, резко взглянула на меня. Ее пальцы коснулись моих, а лицо озарила спокойная улыбка.

- Доброе утро, - сказал я, наклоняясь к ней, едва касаясь губами её щеки, с целью смущения.

Она вся тут же покрылась розовым румянцем и отвернувшись от меня спросонья потянулась. Тишина легко сбросила накидку, которой я укрыл ее вечером, аккуратно сложила ее, положив рядом. Шторы, подчиняющиеся ее рукам, разошлись в стороны, позволяя лучам солнца приносить уют в наш дом. Ее взгляд снова вернулся на меня.

- Спасибо, - улыбнулась она, собираясь подниматься с кровати.

Я едва поймал ее руку, склонив обратно на кровать. Придвинулся ближе, чтобы обнять. Я мог обнимать ее хоть каждый час, я мог целовать ее, я мог касаться ее. И с каждым разом мне хотелось повторять этого все чаще. Мне казалось, одно лишь неосторожное движение может заставить ее исчезнуть, снова вернуть мою жизнь в прежнее русло. Казалось, одно слово - и Тишины больше нет. Мне лишь казалось. Тишина жила в моем сердце.

Она задала немой вопрос, а я с уверенностью задал тот, что должен был задать еще очень давно.

- Позволь, - мягко попросил я, по-прежнему прижимая к себе. - Как я могу сделать твой день лучше?

Вот и все. В этом и был весь вопрос, а в нем была вся моя любовь. Тишина приняла вопрос, развернувшись ко мне лицом, ласково смотря в мои глаза. Она легонько поднялась, дотрагиваясь до моих волос, шеи, щеки: казалось, ей также нравилось возможность желанных касаний.

- Береги нас, - прошептала она на ухо, прежде чем подняться с кровати на ноги и босиком выйти на прохладную от росы поляну.

Я лежал и слушал, как тихо она кружится, купаясь в спокойном утре, как капает вода с ее рук, губ и пальцев. Я знал, что в тот момент она пьет воду, а в следующий уже заносит на кухню лакомства, оставленные горничной у калитки в саду. После этого, должно быть, она смотрит на голые стены гостиной, проходя обратно в спальню, а в ее голове рождаются четкие идеи декорирования дома. И после этого она улыбается, видя меня раскинувшего руки для ее прохладной от августовского ветра кожи и влажных от воды губ.

Утро я проводил всегда с ней. Днем отправлялся на поля, даря внимание раннему винограду. Тишина помогала осваиваться новой правительнице, параллельно занимаясь улучшением дома. И вечером мы снова встречались, словно отсутствовали друг у друга несколько месяцев.

Если бы я и продолжил повествование, то сказал, быть может, лишь о цвете стен, в который мы перекрасили наш дом, о вкусе вина, которое мы делали по осени, о счастье и о новых жильцах нашего гнездышка, которые также безмерно любили Тишину, как я, Август.