Your weak point

Глава 26.

Flashback

— Ты должен понимать, мерзкий мальчишка, что за порчу имущества следует наказание! — закричала благодетельница и с силой ударила своей клюкой по ногам мальчика.

Том ощутил болезненный удар по голени и не удержав равновесия, упал на пол, поцарапав ладони об выступающие каменные плиты.
В глазах предательски защипало, но он с силой сжал кулаки, стараясь сдержать непрошенные слезы.
С ненавистью взглянув на воспитательница, он уже было захотел поджечь её заживо, но не предпринял мер, потому что иначе будет ещё больнее.
Старушка злобно стиснула челюсти, а потом злобно выдавила:

— Десять ударов розгами по рукам за порчу имущества и отвратительный взгляд в мою стороны, — её голос был скрипучим, словно у судьи, который выносил приговор осуждённому.

Мальчик поднялся на ноги и продолжал смотреть на свою благодетельницу.
Злобная женщина никогда его не щадила. Она знала, что ребенок был необычным, но все равно продолжала издеваться и бить его.

— Я ничего не делал мэм. Это не я, — тихий, немного плаксивый голос разрушил мгновенно появившуюся тишину, а потом снова исчез, оставляя о себе лишь блеклое напоминание в виде отдалённого колокольчика, на котором часто играл тот беловолосый мальчик Майк.
Странный тип, который вечно таскался со своим плюшевым медведем и твердил о том, что тот настоящий.
Глупец, медведи не могут разговаривать и петь песни.
Один раз он послушал разговор медсестёр и те сказали что у мальчика какая-то шизофрения и того скоро переведут в психиатрию лечиться.
Том конечно же не знал что такое шизофрения и не видел смысла вдаваться в маггловские подробности.

— Я не верю ни единому слову, паршивец! — вскрикнула воспитательница и впившись ногтями в его руку, потащила в комнату наказания.

Это было особое место в приюте и все дети до ужаса боялись туда попасть.
Том же бывал там на постоянной основе, прямо как в своей спальне.
Все благодетельницы были с ним крайне строгими, а одна даже назвала его сущим дьяволом.
Полосование розгами были неотъемлемой частью его жизни, причиняли боль со смешанным комфортом.
Он никогда не плакал, но и хотел смеяться. Ему хотелось к матери, которая часто была в его тёплых снах. Сны были единственным местом, где он мог быть настоящим собой. Мог плакать и смеяться, колдовать и созидать, а также бесконечные встречи с мамой.