Your weak point

Глава 35.

— Почему выпиваешь, а не занимаешься делом? Вся комната провоняла алкоголем и сигаретами. Займись уже делом, — прошипел Лорд, входя в комнату Нагайны.

— Дайте мне потравить себя немного, хозяин... — пробормотала азиатка и сделала ещё одну затяжку.

— Травишь себя, когда можешь заняться чем-то по-настоящему полезным. Куда ты катишься, сам не понимаю, — Волан-де-Морт встал прямо напротив неё, загородив полную луну, которая виднелась через оконную раму.

— Люди больший яд, нежели алкоголь и табак. Зачем вы так с ней? — сходу спросила Нагайна.

Лицо Лорда мгновенно изменилось. Больше ни намёка на какую-либо шутку. Лишь угроза в горящих красных глазах, которая зажглась словно по щелчку пальцев. Он не хотел даже думать о ней. Отдать её на растерзание этим гиенам было верным решением. Тот кто предал однажды, предаст ещё раз. Возможно, это было жестоко по отношению к ней, но Гермиона Грейнджер обманула всех. В первую очередь себя, надеясь на то, что он ничего ей не сделает. Волан-де-Морт не мог бы поступить иначе. Том Реддл — да.
Но тот мальчишка умер в нем ещё тогда, когда истерика накатывала волной, а он сжимал её тёмные кудри с такой силой, что вырывал их с корнями из головы. Безумие, которое никогда не заканчивалось. Столько лет, которые пролетели с ощущением невыносимой боли и пустоты, стали словно тюрьмой. И в один прекрасный день он почувствовал жжение. То самое, когда она стала Пожирателем. Холодный пот прошиб спину, а он застыл словно мраморная статуя. Это было похоже на глупую шутку, словно его кто-то дразнил. Ему достали волос этого придурка Люпина и он пошёл. Туда, где была она. Сначала он совершенно не узнал её. Вишневые кудри, более бледная кожа, карие глаза с зелёными крапинками. Но тот же силуэт, те же подушечки пальцев твердили об обратном. Волан-де-Морт словно душил себя собственными руками, как когда-то его душил Майк. Мальчик из приюта, у которого была эпилепсия. Тогда он отчётливо запомнил его лицо: свиная красная рожа, глаза выкатывающиеся из орбит, широко раздувающиеся ноздри. И руки на тонкой, словно лебединой, шее. Тогда он впервые почувствовал страх. Он даже успел увидеть маму. Вновь.
Белый сарафан, тёмные волосы, которые развевались на ветру. Белая панама, которая напоминала цветок кувшинки на воде. А потом пришла воспитательница. И он снова вспомнил как дышать.

— Предатели не имеют права жить, Нагайна. Тот кто предал однажды, предаст ещё раз, — задумчиво сказал Волан-де-Морт.