«Я из страшной русской сказки, всё равно откуда ты
Не боюсь дневного света, здесь и так хватает мглы
Мир подарит сколько просишь, заберёт, когда не ждёшь
Не играю в твои игры, ты когда-нибудь умрёшь»
Коу выросла в Нисинари.
Трущобы, в которых царит бедность, порочный образ жизни, болезни и русская мафия.
Русская мафия, которая подобрала Гото, когда той было шесть.
Именно с этого момента закончилось детство.
А было ли оно вообще?
Не смотря на предоставленные условия, она не была счастлива. Невозможно радоваться, когда тебя воспитывают, словно ты — машина для убийств.
Таковой она и была: кардио, силовые тренировки, гимнастика,стрельба. Всё делалось для того, чтобы Коу была удобной игрушкой, которой можно воспользоваться, а также выбросить в любой момент, прикрывая свой зад, плевав на судьбу человека.
Гото хочет отсечь прошлое, словно оно — случайность, которой и быть не должно. Она хочет отмыться от всего, что произошло, но каждый раз, когда принимает душ — видит лишь кровь.
но проблемы сваливаются как снежный ком.
Блондинка сидит в кабинете, рассматривая протоколы по делу самоубийства Джанко. Она нашла множество несостыковок, но этого недостаточно. Суду всегда нужны весомые доказательства в виде улик, а не слова какого-то лейтенанта полиции.
На почту приходит письмо, заставляя женщину отвлечься. Она потирает глаза, глядя на экран, но стоит нажать на уведомление, тело начинает трястись, а выплеск адреналина провоцирует учащённое сердцебиение. То, от чего она бежала — настигло её.
Коу видит фотографии двадцатипятилетней давности, на которых изображена девочка, убившая нескольких людей.
«Будет нехорошо, если всплывёт то, что любимый лейтенант полиции Мияги когда-то работал на мафию, а также попал в органы благодаря ей. А что же скажет т/и? У вас итак отношения стали не очень, так что же с ней будет после этого?
Просто представь, как красиво будет смотреться петля на твоей шее. Всё же, смертную казнь никто не отменял. Да, малышка Коу?
Требования просты: не вмешивайся в дело годичной давности. Будешь копать глубже — навредишь, в первую очередь, т/и, а не себе.
Я ведь ещё на свободе»
Гото не чувствует ничего, кроме злости. Пелена окутывает глаза, а челюсть смыкается, раздавая скрежет зубов. Коу готова подставить себя, даже если это будет стоить жизни, но не готова подставлять т/и. Всё, что осталось — сидеть сложа руки, приглядывая за дочерью, пока та об этом и не подозревает.
Но Коу ведь не глупая девочка. Она обязана защитить дочь и довести дело до конца, чего бы это не стоило.
