ТРЕМОР И ТРАВМЫ

Часть 17. Чернила и блеф

- Привет.

Я пролетел сегодняшний путь от дома до больницы за какие-то секунды. Не заметил ни толкотни в автобусе, ни коварного гололеда под ногами, ни пронизывающего ветра и долгих упрямых светофоров. Все, о чем я мог думать – это Антон. Как он себя чувствует? Как восстанавливается? Мысли роились в голове зудящим перекатывающимся комком вопросов и предположений, однако одна из них поистине затмевала все – я снова увижу его. Спустя столько времени, волнений, переживаний, изматывающего ужаса за него и страха, уже въевшегося куда-то так глубоко, что я до сих пор неосознанно сжимаюсь от каждого неожиданного телефонного звонка.

Однако сейчас, стоя в дверях, я отчего-то едва могу найти в себе силы, чтобы двинуться дальше порога палаты. Делаю вдох и теряюсь, как только Антон поднимает на меня глаза. Он полулежит на кровати, держа в руках какую-то книжку. Кажется, Щербаков оговаривался, что пока напрягать глаза ему не следовало. Остается только гадать, откуда Шастун достал запретную вещицу и обязательно постараться изъять ее по уходу.

- Привет.

Он смущен. Это видно отчетливо и ясно. Откладывает книгу, осторожно приподнимается на локтях, садится повыше и улыбается мне.

 Как же я скучал по этой улыбке.

Скучал по глазам, по этому коронному взгляду исподлобья и нашему уже традиционному молчанию перед началом разговора.

Скучал настолько сильно, что сейчас меня словно обдает ледяной волной. Не сдвинуться, не вздохнуть. Стою, как дурак, безмолвно хлопая глазами, и не могу насмотреться на него. Понимаю, что выгляжу откровенно глупо, шевельнуться упорно не получается, хоть тело и разум отчаянно тянутся к Шастуну.

Едва отделив ноги от пола, я прохожу вглубь комнаты, шурша бахилами по блестящей плитке. Палата одноместная, но, к моему сожалению, удобств в виде стола и стульев здесь нет. У окна стоит крохотный табурет, и пока я подставляю его к кровати, гадаю про себя, смогу ли вообще поместиться на нем.

Антон следит за мной абсолютно молча. Мне отчего-то становится жутко неловко. Мы не виделись с ним так долго, что сейчас будто бы никто из нас не знает, как лучше начать нелегкий разговор.

- Как себя чувствуешь?

- Хорошо, - он отзывается мгновенно, словно предвидел, что я задам именно этот вопрос. Может, в принципе, и предвидел, ведь вопрос явно не относится к категории самых неожиданных при посещении больных.