ТРЕМОР И ТРАВМЫ

Часть 24. Десять минут

    Какой-то непонятный звук врывается в мой сон довольно бесцеремонно и не оставляет шанса проигнорировать его и уснуть дальше. Глаза разлепляются с трудом, а сухость во рту и слабый, но от этого не менее неприятный шум в висках как бы ненавязчиво намекает, что впредь стоит несколько раз подумать, прежде чем бухать. Особенно в таких количествах, как вчера. Собственное тело слушается с трудом, по всем мышцам словно свинец разлит, настолько тяжелыми кажутся онемевшие за ночь конечности. Пытаюсь аккуратно сползти с кровати, но встать почему-то получается только со второй попытки. Наверное, это старость. Пить до утра, а потом, как ни в чем ни бывало идти на четыре бесконечные пары – это явно удел беззаботных студентов, а не двадцативосьмилетних стариков, которым после нескольких бутылок пива голову утром проще отрубить. Рядом со мной, уткнувшись носом в подушку и раскрыв рот, бессовестно сопит Антон. Настолько блаженно и заурезно, что остается только позавидовать его невероятно крепкому сну. Его лицо в дневном свете такое безмятежное, спокойное и умиротворенное, что сейчас даже не верится, что вчера эти самые губы, которые сейчас пускают слюни на несчастную подушку, едва не довели меня до инсульта. Осторожно поднимаюсь на ноги и тут же снова слышу этот странный звук, который и разбудил меня, и о котором в процессе неторопливого стекания с кровати я уже успел позабыть.

Это стук в дверь. Теперь, когда голова медленно, но верно подгружает все программы, я, наконец, могу точно распознать его. Даже интересно, кому и что могло понадобиться от меня в воскресное утро. На задворках сознания мелькает крамольная мысль и вовсе проигнорировать пришельца. Все, кого я знаю, точно позвонили бы, прежде чем приходить. Та же Оксана или Дима. Больше прийти ко мне домой никто не мог, кроме каких-нибудь вездесущих продавцов всякой бесполезной ерунды, гордо именуемых теперь коммивояжерами.

Прикрываю в комнату дверь, чтобы стук не разбудил Антона, и на цыпочках, насколько это позволяет отяжелевшее тело, крадусь по гостиной. В голове навязчиво маячит желание пить, поэтому, игнорируя очередной стук, двигаюсь мимо двери в направлении кухни. Несколько стаканов пролетают разом, и по всему организму приятно растекается такая прохладная живительная влага, словно подключая за собой все севшие за ночь системы и приводя меня, словно разрядившегося робота, в действие.

Стук повторяется. Негромкий, но настойчивый. Стоящий за дверью точно знает, что дома кто-то есть. Жду еще один, а потом все же обреченно плетусь к двери. В голове мелькает образ крошечной бабульки, живущей этажом ниже, или подозрительного бугая, похожего на завсегдатая мест не столь отдаленных, чья дверь находится ровно напротив моей на площадке. Мысленно гадая, что им могло понадобиться от меня в такую рань, я распахиваю дверь. Даже не удосужившись предварительно посмотреть в глазок.