Зачем ты ворвался в мою жизнь, Антон?

5

Серая пелена ночи содрогнулась от громкого женского плача. Казалось, он звучал отовсюду. Эхом отражался от невидимых скал и вновь возвращался к Антону троекратно усиленным. Голос казался знакомым и подсознательно Шаст понимал, кому он принадлежит, но из-за помутнённого сознания его не пробивал тот ужас, который должен был.

Парень увидел перед собой проблески света. Они, подобно инею на стекле, обрамляли тьму.

Спустя мгновение перед ним открылось небо, скрытое за тяжёлыми тучами.

К женскому плачу присоединились и другие звуки. Наконец-то пришло осознание происходящего: он лежал на сырой земле, сзади стояла небольшая плита, его окружали люди в чёрной одежде. Кто-то из них держал платочки и зонты, кто-то вытирал слёзы.

— Это я во всём виновата-а-а!

Перед Антоном на коленях, сгорбившись над букетом цветов, сидела мама. Чёрная юбка, чёрный пиджак, чёрные перчатки, пропитавшиеся её слезами и черная шляпа, которую она так не любила.

Почему она плачет? Почему все они плачут? Неужели они не видят, что я сижу перед ними живой...живой ли? Разве я не умер или то был дурной сон?

— Мама, почему ты плачешь? — Шастун постарался улыбнуться, но голос был грустным.

Он положил ей руку на плечо, но...та прошла сквозь него. Мама продолжала сидеть и плакать.

Тоша содрогнулся от ужаса.

— Мама! Ты слышишь меня, мама?!

Но она лишь сильнее разрыдалась, продолжая повторять :

— Это я его убила! Я..он...он сделал это из-за меня!

Брюнет продолжал отчаянные попытки обнять её. Кричал ей в ухо, но она словно не чувствовала, не слышала, не видела его. Никто не видел его.

Сзади к ней подошёл какой-то мужчина и положил руку на плечо. Антон увидел его лицо и к глазам подступили слёзы.

— Дорогая, пожалуйста, идём, — прошептал ей папа.

Его взгляд был полон печали и сочувствия, которые Шастун никогда не видел, когда они жили вместе.

Сейчас он нежнее и бережнее относиться к маме. Она ласково взяла его руку и поднесла к мокрым щекам. Папа стёр с них слёзы и обнял её крепко, будто этим объятием хотел снять с неё груз вины. Мама ответила на него объятия и спрятала лицо в плече, озябшими пальцами комкая пиджак на отцовской спине.

Я впервые видел столь открытые проявления чувств между ними. Меня душила обида и злость, что в этот момент нельзя было быть с ними.

— Стойте, а я? А как же я? — продолжало срываться с дрожащих губ Тоши.

Но окружающие были глухи к его словам. Они отвернулись и медленно поплелись вдаль. Брюнет кричал им вслед и лил слезы. Бежал за ними и пытался схватить, но руки проходили сквозь воздух.

Он поскользнулся, упал, едва не врезавшись в надгробную плиту и, стоя на коленях, наблюдал за удаляющимися фигурами. Из груди вырвался протяжный рёв и стаи птиц на деревьях взмыли в небо.

Разве так выглядит жизнь после смерти? Где раскалённые котлы? Где лава, отмывающая грешные души? Где пламя, не щадящее тело? Разве не это называется адом — местом, где мне должно пребывать после трусливого побега от жизни на земле?
Нет, для таких, как я, приготовили ад страшнее — вечное одиночество. Я обречён на скитания и отчаяние. Разве это не мучительнее ада со всеми его пытками?

На надгробной плите стояла дата: "11.06.21" — день его смерти. Антон посмотрел на эти цифры, в душе образовалась пустота. Жизнь среди людей закончена, но существование на земле продолжается.

Он не знал куда идти. Не было пристанища, где хотя бы на мгновение можно было обрести покой. Но тут в его памяти высветился заброшенный домик, в котором ему довелось побывать накануне. Парень направился туда. Внутри тепло и сухо. Уют царит в каждом уголке. В его глазах этот домик превратился в раскосный дворец. Шаст прошёл в комнату, в которой некогда испытал долгожданные покой и уединение.

Однако одеяло, которым он был накрыт наутро...было аккуратно сложено на краю кровати. Антон подошёл к столику, возле окна и провёл пальцем — ни пылинки. Тень сомнения, что здесь кто-то живет, исчезла без следа.