Зачем ты ворвался в мою жизнь, Антон?

13

Когда Антон проснулся, то не увидел Арсения на кровати. Она была аккуратно заправлена, а окно раскрыто нараспашку. За ночь комната выхолодилась, одеяло уже не спасало. Парень оделся и бесшумно вышел. Где-то внизу работал телевизор, слышались торопливые шаги и голоса:

— Опять опаздываешь!

— Да плевать.

Из кухни показался Арс с рюкзаком ядерно-зеленого цвета. Такого, что его без труда можно было увидеть за километр.

— Как спалось? — неожиданно воодушевленно спросил он, и от этого приятного, даже немного звонкого голоса на душе у Шастуна потеплело.

— Хорошо, спасибо.

Тут из кухни выглянула изумленная сестра с мокрой тарелкой и полотенцем в руках.

— С кем ты разговариваешь?

— Со стеной.

Шаст аккуратными шажками поплелся за другом, чтобы ни одна доска на лестнице не скрипнула под ним. Арс достал из шкафа черное пальто до колен, которое безумно шло его образу: серый свитшот с широким горлом, обтягивающие темно-серые джинсы с дырками и черно-серые кеды.

Опять почти все серое. Да, я обречен по жизни натыкаться на этот цвет!

Арсений пристально посмотрел на него и открыл дверь. Намек понят — брюнет вышел из дома первым, а следующим — Арс, провожаемый бесконечными наказами заботливой сестры.

— Ты в школу? — начал Тоша разговор, когда они оказались за пределами двора.

— Да, в этот гадюшник. Ненавижу его!

— А где твой отец сейчас?

— Не знаю, с утра уехал куда-то.

И тут произошло то, чего мы так стесняемся, когда оно случается, допустим, на уроке в гробовой тишине, — у Антона заурчало в животе. Ему вдруг стало так стыдно, что лицо запылало. И этот звук только усилился от ухмылки Арсения.

Он остановился. Пошарил в рюкзаке и вытащил что-то, завернутое в плотную пищевую бумагу.

— Бутерброд. Он свежий, так что ешь.

— Но ведь...

— Ешь.

— Спасибо.

Шастун даже не собирался отказываться от такого предложения. Единственное, что его волновало, так это то, как выглядело поедание бутерброда со стороны, пусть там никого и не было. Он представил маленькую бабушку, выходящую из-за угла, а мимо нее пролетает откусанный бутерброд. Была старушка — и нет старушки.