Ангел мой

Капли дождя

- Не насмотревшись в твои глаза, не подержав твоей руки, мне судьбой было предначертано гладить твою могилу, Хюнкяр.

Али Рахмет обессиленно кладёт голову на сырую землю и зарывается в неё всеми пальцами. Вот уже несколько дней прошло с тех пор, как когда-то сильный, счастливый, наконец-то по-настоящему живой и готовый вот-вот воссоединиться со своей единственной и рассказать свою историю любви всему миру мужчина умер не умирая, превратился в ходячий труп. Который час сидит в этом царстве смерти и так ему соответствует. Мертвый. Ведь если нет любимой, то и его тоже не бывает. Который час сидит на одном месте, так и не заметив, что наступила ночь. Облаченный во все чёрное, он сливается с ночью. Вокруг него лишь ночь. Он и сам как ночь.

- У меня теперь есть только одна молитва, Хюнкяр. Я молюсь о том, чтобы Всевышний как можно скорее забрал мою душу, и мы с тобой воссоединились.

Всевышний слышит его молитву, но ничего не делает. Рано. Али Рахмет ещё не прошёл свой путь. Хюнкяр тоже слышит его молитву, что отзывается в её сердце. Рядом. Она прилетает по первому его зову.

- Ах, моя Хюнкяр, моя дорогая, сердце моё... Ты ушла, и я уничтожен. Что же мне делать без тебя? Как справиться с этой болью? Не могу!

Голос Али Рахмета дрожит от слез. Хюнкяр стоит за его спиной и не может сказать и слова. В её горле ком размером с Эверест.

- Моя госпожа, моя сильная... Не насытился я тобой! - Мужчина начинает трястись. Плач переходит в рыдание. - Ну и пусть, что я все ещё дышу... сегодня похоронили и меня.

Хюнкяр наконец-то удаётся сглотнуть этот ком. Ноги не хотят слушаться. Пересиливает себя. Подходит ближе к Али Рахмету.

- Родная моя, ничего я сейчас не хочу так сильно, как быть зарытым здесь же. Я бы ни за что не дал забрать тебя у меня, я бы лёг с тобой в одну могилу и изнутри засыпал нас землёй... Но люди никогда не поймут любовь этого несчастного Фекели. Откопают, достанут. Не примут они того, что вот он, мой новый дом и последнее пристанище - место, где покоится моё сердце.

- Любимый, хоть я и не имею права просить тебя о подобном, но все равно... прошу, не плачь.

Хюнкяр осторожно касается его сгорбившейся от невозможности нести столь тяжёлую ношу спины. Ничего. Рука проскальзывает, словно под ней лишь воздух. Словно и нет здесь Али Рахмета вовсе. Но он есть, к своему же сожалению. Припал к холодной земле и взывает к Аллаху, дабы прекратилось уже это мучение.