19:48

3 глава

– Все так круто складывается, ребят. Вкратце: Катя пришла к нам на театралку в прошлый четверг, то есть ровно неделю назад, и уже мы активно друг с другом флиртуем.
– Ни разу не видел, чтоб вы как-то общались, она такая закрытая, – отвечает мне Коля.
– Так-то да, но переписываемся мы очень много, и она очень прикольная.
– А кто она вообще такая? – спрашивает Леша. О боже, какой он все-таки иногда тормоз. Да и еще со своей монотонной манерой речи.
– Наша новая училка, которую я жарю каждый вечер, а утром, после этого, она готовит мне блинчики, – издевательски говорю я, – повторюсь: это новенькая в нашей театралке и у нее охрененная грудь.
– Она тебе ее скидывала? – удивляется Коля.
– Нет, но по ней сразу видно.
В столовой становится шумно. Урок химии, который мы втроем успешно прогуляли, остался позади. Еда наша давно съедена, но у меня столько впечатлений о Кате, что пока я не расскажу, мы никуда не пойдем. Катя она интересная, умная, прикольная и очень горячая, но пока что такие сведения доступны только мне. Когда она пришла к нам на хореографию, то сразу стало понятно, что ей будет сложно вливаться в коллектив. На первых репетициях вообще почти не говорила ни с кем, но уже успела проявить себя, как талантливая актриса. Она занималась театралкой раньше. В этом году переехала, поэтому ей пришлось вливаться в середине учебного года и в новую школу, и в музыкалку.
Леша просит показать ему ее фотографию. Я показываю, по своему мнению, самую лучшую. На этой фотографии она стоит в роскошном красном платье, на которое кудрями ложатся черные шелковистые волосы. Все подчеркивает ее женские великолепные черты здесь, туфли ей очень идут. Обожаю эту фотографию. Как же я хочу ее.
Реакция Леши вполне ожидаема: он и бровью не повел, но констатирует типа восторженно: «ого!». Коля сидит напротив нас с Лешей, поэтому перегибается через стол, чтоб тоже посмотреть. У него поднимаются брови.
– Фотография очень крутая, – говорит он.
Коля садится на прежнее место и задумывается.
– Знаешь ее инст? – спрашивает он.
– Да, конечно, сейчас скажу.
Даю ему инсту Кати. Какая же она классная. Наконец, у меня появился новый человек в жизни, хоть какое-то обновление и надежда на нормальное общение. Света стала вообще меня избегать, хотя я объяснил ей, что мы не встречаемся и можем спать с кем хотим. Она этого почему-то не поняла и всю эту неделю ходила сама не своя. С Аней я попытался поговорить, но она меня послала, хотя я просто хотел установить дружбу между нами. Ну да ладно. Не думаю, что мне сильно хуже без нее станет. А если и станет, то это послужит поводом для радости Ивана Степановича, который, как всем известно, питается человеческими страданиями. Виола хочет еще одного раза, я ей сказал, что подумаю насчет этого. Даша же просто ко мне клеится и меня это сильно достает.
А вот Катя это совсем другое. Я хочу с ней не только переспать, хотя это тоже важно, но и общаться. Как человек, она очень интересна мне. У нее в жизни больше увлечений, чем у меня, и это заставляет меня тоже чем-то увлекаться. Я наконец-то начал читать про историю театра и это на самом деле меня завлекает. Потом я обсуждаю все это с Катей и тогда чувствую себя просто на высоте. Вообще она очень умная. И сексуальная. Просто идеал.
– У нее очень эстетичные фотографии, – комментирует Коля Инстаграм Кати.
– Ну и на что ты рассчитываешь? – спрашивает меня Леша.
– Хм…
Пытаюсь нормально сформулировать мысль в голове.
– Меня к ней влечет, и общаться с ней круто, – говорю я, – думаю, если все хорошо сложится, это будет дружба с привилегиями.
– А она на такое готова? – спрашивает Коля.
– Если и нет, то будет готова, – легко отвечаю я.
Встаем и уходим из столовой в шумные школьные коридоры. Коля и Леша говорят о своей группе, которая называется «19:48». Она собрана из некоторых учеников эстрадного отделения нашей музыкалки под руководством очень талантливого преподавателя Александра Николаевича. Там Коля поет, а Леша играет на бас гитаре. Очень ему этот инструмент подходит, конечно, такой же нудный. А история создания названия вообще феерична. Они не знали, как назвать группу и просто посмотрели на часы. Разумеется, оригинальнее способа придумать название для чего-либо человечество уже не сможет. А я пока что подумаю о своем. Мне нужно встретиться с Катей. Мы с ней только переписывались, а лично особо не болтали. Так что, надо ей написать.
Захожу в ВК. Вижу сообщение в группе нашей театралки. Ах, точно. Как же я мог забыть про праздник всенародного масштаба. У нашего любители драмы и соплей Ивана Степановича сегодня день рождения, и он решил устроить небольшой пикничок в нашем классе. Как мило. О да, обязательно занесу «вкусняшки». Не знаю, мне кажется это слово нужно запретить, ведь из уст нашего препода оно звучит как минимум мерзко, а как максимум хочется выблеваться.
Пишу Кате: «Привет! Давай я за тобой сегодня зайду, мы вместе купим что-нибудь к столу на др Степановича, и вместе в музыкалку?». Сообщение сразу прочитано, и это вызывает у меня что-то вроде радости, которая становится еще больше после ее утвердительного ответа. Все складывается отлично. Моя программа к поступлению идет полным ходом, вчера прочитал ее родителям. Мама сказала, что ей очень понравилось и что я точно смогу поступить. Это вселяет огромную надежду, ведь мама еще никогда не ошибалась в прогнозах. Конечно, меня все еще тошнит от индивидуальных занятий с Иваном Степановичем, но с чего вообще я должен читать так, как он говорит? Вот именно, в этом весь ответ. Меня тошнило от театралки просто из-за самого Ивана Степановича. Так что мои сомнения постепенно исчезают.
И Катя…какая же она все-таки крутая.
Открывается дверь подъезда.
– Привет, – говорит Катя бодрым голосом. Подходит ко мне, и мы обнимаемся. От ее волос пахнет чем-то приятным…вроде миндалем? Я не уверен точно. Наши пуховики…они просто мешают. Мне хочется обниматься с ней без одежды. Но все, пожалуй, наши объятия затянулись. Отстраняемся друг от друга. Ее карие глаза просто великолепны. На лице легкий мейк.
– Ты в джинсах? А где твой парадный костюм? – перепуганным голосом спрашиваю я.
Катя теряется.
– В смысле? Какой костюм?
– Ты не знаешь? – я делаю круглые глаза и, сдерживая смех, говорю серьезным голосом:
– У Степановича ведь день рождения!
– Да, я знаю…
– Ну так! Сразу видно, что новенькая, ведь на его великий и непревзойденный день рождения мы приходим в парадной одежде минимум за 50 тысяч рублей. А ты надела джинсы!
Катя совсем в недоумении.
– Ты сейчас серьезно?
– Да, определенно! Теперь Степанович увидит тебя в таком виде, обидится, заплачет и умрет! Какой ужас!
И я делаю драматический жест рукой и уже не могу сдерживать смех. Стебать Степановича, как смысл моей жизни.
Катя шутливо бьет меня по плечу и говорит обиженно, но при этом тоже смеясь:
– Дурак! Сам в джинсах ходишь!
Мы вместе смеемся и идем к магазину. Общаться с ней лично еще лучше, чем переписываться. Не знаю, как это так быстро закрутилось, но такое ощущение, что мы знакомы не одну неделю, а несколько лет. Мы болтаем, под нашими ногами хрустит снег, светят фонари, холодный ветер порывисто, но не сильно, дует нам навстречу, мимо тротуара проезжают машины и автобусы. Такие моменты запоминаются надолго. И они приятные…хотя глуповатое философское выражение лица Степановича вспоминать еще радостей.
– Я программу готовлю для поступления, – говорит Катя.
– Ну и как? Тебя наверное этот простофиля в очках совсем замучил за эту неделю.
– Степанович?, – Катя смеется.
– Да.
– Ну, – Катя в раздумье поправляет волосы, – я пока ничего про него не могу сказать. Но он довольно забавный.
Забавный? Не, он просто убогий.
Идем молча. А я вспоминаю все тошнотворные моменты с Иваном Степановичем. Он мне вообще никогда не нравился. Ни как преподаватель, ни как человек. Он мне кажется каким-то жалким. Его юмор всегда некстати, но он его преподносит так, будто бы это гениально. Любит построить из себя философа и психолога, хотя в результате мелит чушь, которая абсолютно к спектаклю и роли не относится. Да, он обожает порассуждать часами, а потом пищать, что мы ничего не успеваем. А попробовал бы ты тогда работать планомерно и не чесать языком, тогда, может быть, проблем бы не было. С ним готовиться к поступлению одна мука, поэтому я сказал, что подготовлюсь сам. Это было в этот понедельник.
Его реакция была ожидаемой:
– Как это так?
Спросил, как петух закудахтал. Хотелось ответить: «А так, что мне ваши прекрасные индивидуальные занятия, которые должны, по логике, меня готовить к поступлению, а в результате только вызывают отвращение к театру, нахрен, к сожалению, не сдались. Какая жалость!». Началась нотация, что я ничего не понимаю и сам ничего не сделаю. Из меня как бы, оказывается, надо «вытаскивать живого человека». Классно. Как вообще можно было до такой формулировки додуматься? Вот меня это и бесит. Ненавижу, когда лезут в мои чувства.  Мама хоть и не училась на театральном, да и то советы лучше по программе дает. Хотя бы в душу не лезет. Как же противно. Но все-таки я хочу поступать. Родители так обрадуются, а я буду горд, что сделал их счастливыми. Плевать на Степановича. Все будет зашибись.
– А что, он чем-то плох? – спрашивает Катя.
Наши руки случайно касаются. Я смотрю на нее, она отводит взгляд и поправляет волосы снова.
– Степанович?
Наши руки переплетаются. Мы оба без перчаток, я чувствую ее мягкие ладони.
Такая романтика: мы держимся за руки, направляясь к магазину холодным вечером, слышим звуки оживленного города, завывание ветра и говорим о самом прекрасном человеке на этой планете. О человеке, который подарил нам всем детство, придумал философию и крестил Древнюю Русь.
– Да, Степанович, что с ним не так?
Я рассказываю ей все его минусы. На это уходит много времени. Уже продукты к праздничному столу куплены, и мы идем прямо в музыкалку, а я все говорю про то, как Степанович бесил меня и как он повлиял на то, что в какой-то момент я решил вообще не связываться с театром.
– Не люблю, когда мне в душу лезут, – заканчиваю я и разжимаю свою руку. Мы отстраняемся.
– Но без этого на актерском нельзя, – говорит Катя.
– Можно.
Катя пожимает плечами. Мы входим в музыкалку.
Праздник проходит как обычно: Степанович сидит, кушает, нелепо шутит и смеется своим мужественным смехом, совсем не смахивая на маленькую пятилетнюю девочку, которой подарили на день рождения большого розового единорога, на рог которого можно легко усесться. Черт, да этот инфантильный дедок даже свечи сегодня задувал. Гребаный стыд.
Я сижу рядом с Колей и Кириллом. Мы переговариваемся иногда, но, в основном, наши рты заняты едой. Света сидит напротив меня и вообще старается не встречаться со мной взглядом. Катя сидит неподалеку от нее, и у нас происходят частые переглядки. Мало, кто знает, что мы с ней так хорошо общаемся. Для любого здесь – она молчаливая и красивая новенькая с шикарными черными волосами и какой-то загадкой в глазах.
А так, в основном, говорит Степанович. Его особо никто не слушает, как обычно, в принципе, но он продолжает о чем-то рассуждать, пока двенадцать его учеников едят суши и не парятся, что он там им вещает. Атмосфера унылая. За окном снова метет. Глаза слипаются. Желудок набивается. Хочется свалить отсюда.
– А что между вами со Светой? – тихо, в самое ухо, спрашивает Кирилл. Странно. Обычно он погружен в себя и в чужие дела не лезет, поэтому-то я с ним и дружу.
Я смотрю на него, в его голубых глазах чистое любопытство.
– Ничего, – отвечаю я.
Коля замер. Что бы он ни говорил, но ему неприятна вся ситуация со Светой. К тому же, он боится, что его девушка обо всем узнает.
Кирилл выдает многозначительное «хм» и продолжает есть дальше. Сто пудово что-то он знает. Кирилл не стал бы просто так это спрашивать, даже несмотря на то, что Света всю эту неделю демонстрировала выдуманное ей же напряжение между нами. Ходила одна, молчала, отходила подальше от компании ребят, в которую я приходил, подолгу смотрела в окно, заваливала репетиции и, судя по ее мешкам под глазами, совсем плохо спала. Мне кажется, ее добило то, что оказалось, что мне все равно. Ей по вкусу было бы, если б я устроил скандал или что-то вроде того. Может быть, я действительно вымораживаю ее своим равнодушием. Как я и делал с Аней. В любом случае, мне все равно на эту драму, которую Света решила мне милостиво разыграть. Кому вообще это нужно, спрашивается? Ах, точно. Ивану Степановичу. И Васе. Смотрю на него и жаль становится. Не понимаю, как можно из-за девушки четыре года подряд убиваться. Причем, Света знает, что она ему нравится, не знаю, как она узнала, думаю, он сам в порыве самых чистых чувств ей признался. Только нафига? Света его отшила. Но Вася молодец, держится, вообще виду не подает. Даже сейчас. Сидит и внимательно слушает самую прекрасную речь из самого прекрасного болтливого рта Степановича. Как он еще язык себе не стер?
А Кирилл…он и в Африке Кирилл. Никогда не узнаешь, что у него на уме.
От скуки смотрю на всех ребят и думаю, смогут ли они поступить с первого раза. Список из тех, кто сможет наверняка, не такой уж и большой, но если учесть, что половина из здесь присутствующих в результате будет заниматься чем угодно, но не актерской деятельностью, то претендентов достаточно. Ярослав точно поступит с его фактурой и славянской внешностью, и играет он неплохо. Все. Из парней, которые поступают в этом году, он точно будет в числе лучших. Насчет Васи сложно сказать. Он никогда не раскрывался на сцене. В нем есть что-то…время покажет, короче. Коля просто не будет поступать на театралку. Он видит свое будущее в вокале и пойдет на эстраду. Из девчонок могу выделить только Свету и Катю. Света действительно пашет, а Катя уже успела за эту неделю поразить нас своим мастерством. Выбор ее репертуара для прочтения был очень оригинальным, конечно. Прочла басню «Ворона и лисица», но, без шуток, это было прикольно. Кирилл точно поступит. Хорошо, что он в следующем году поступает, иначе мне бы пришлось столкнуться с проблемой под названием «На курс берут моего друга, потому что он имеет глубокие переживания, а я просто че то кривляюсь и вот». Макс тоже в следующем году поступает. Он хоть и придурок, и его все ненавидят, но у него не меньше шансов поступить, чем у того же Ярослава. Что касается меня, ничего сказать не могу. Мне стоит надеяться на лучшее и прислушиваться к советам мамы.
Достаю телефон. Время – 19:48. Только вспоминаю о группе с соответствующим названием, как тут же пишет сам бас гитарист этой группы. Леша. «Я сейчас на спецке был только что освободился выйди». Не самое вежливое сообщение, но я включаю всю свою актерскую игру и отпрашиваюсь у Степановича, чтоб покинуть этот великолепный праздник, при этом раз сорок поздравляю его с днем рождения. Встаю из-за стола, попутно кивая головой и говоря «да, я понял» на то, что «у нас скоро премьера и нужно завтра прийти на репетицию», беру рюкзак около двери и выхожу. Чувствую на себе попутные взгляды с разными эмоциональными посылами. Как я вообще замечаю такие вещи?
В другом конце коридора вижу Лешу. Он стоит.  Переписывается с кем-то. Довольно увлеченно. Поднимает голову, видит меня и идет навстречу.
– Я, конечно, рад, что ты вытащил меня с самого трешового мероприятия этого века, – говорю я после нашего рукопожатия, – но что тебе нужно?
Леша выглядит оживленным. Такое редко происходит, так что это реально что-то важное. Мы идем в фойе, и Леша мне рассказывает, что наша очень раскрепощенная, никогда не краснеющая одноклассница Таня настолько втрескалась в него, что готова буквально на все. Говоря об этом, Леша явно гордится собой, вид у него сияющий, но это для меня, который хорошо его знает. Для обычного же человека, лицо Леши просто непроницаемо. Хотя действительно повод для радости есть. Когда девушка готова на все ради тебя, это не может не радовать, ведь этим можно пользоваться. Вот и Леша думает то же самое.
– У меня есть идея, выйдем, расскажу, – говорит Леша.
Что-то реально интересное.
Надеваем куртки и выходим на улицу. В лицо холодный ветер и снег. Оранжевый свет фонарей бьет в глаза. Снег хрустит. Кругом шум вечернего города. Мне нравится это все. Определенно это нравится.
– Бери свою Катьку и устроим групповуху.
Хм, действительно неожиданно и интересно. Меня такое предложение немного сбивает. Во-первых, с чего он взял, что я соглашусь? Во-вторых, с чего он взял, что Катя согласится? Кажется, тут явно нужно подумать. Это явно добавит красок в мою жизнь…но больше никаких плюсов не вижу. Черт возьми, а, оказывается, не так уж и просто принимать решение. А вообще странно. Я от секса не отказываюсь обычно. Что же сейчас? Просто неожиданно так. Или я не хочу? Да не, кого я обманываю? Идея заманчивая. Только как объяснить Кате?
Вопросы за вопросом. Вопросы за вопросом. Я сижу в своем кресле в своей темной комнате. Горит только лампа на моем компьютерном столе. Родители давно спят. Наверное, маме снова снится, что я стал всемирно известной кинозвездой, а папе что-нибудь про его работу, потому что работа стоматологом оставляет глубокие отпечатки в сознании любого человека. Как хочу поступить. В Москву. Родители сказали, что будут меня обеспечивать финансово, даже если я попаду только на платное. Как же круто. Сегодня снова рассказал маме стихотворение Есенина «Письмо к женщине». Без лишних рассуждений, без всякого языкоблудия, свойственного кое-кому, она мне дала пару советов. Как же я ей благодарен. Может быть, она и не самая чуткая мать, но самая мудрая, а это даже лучше. И с чего мне ей не доверять? Она всегда давала мне только хорошие советы и рекомендации. Она однажды сказала мне такую вещь: «Пойми, Миша, таких людей, как ты, миллионы, а многие еще и лучше тебя». Конечно, это меня задело, да и было мне двенадцать тогда, но дальше прозвучали следующие слова: «Поэтому тебе нужно быть обаятельным, только так ты сможешь использовать других людей для своих целей, тем самым ты обойдешь очень многих». И как-то мне эта мысль в голову прямо запала. Я понял, что я привлекателен, а если добавить улыбку, то вообще я сражаю многих. Таким образом, мне многое сходило с рук. Так что мама определенно права. Она мне и посоветовала выбрать для поступления что-нибудь веселое и радостное, а то господин Степанович меня только склепами и кладбищами грузит. Неужели у него настолько безрадостная жизнь или он просто любит пострадать? В любом случае, меня это мало волнует.
Глаза слипаются. Нужно лечь спать, а то снова просплю. За окном мне открывается хороший вид на весь район. Снег перестал идти. Но небо все еще заслонено темными облаками. Задвигаю шторы.  Раздеваюсь. Ложусь в кровать. В голову сами лезут фантазии о Кате. Я очень хочу ее. В воскресенье может все получится. А заодно и с Таней можем порезвиться. Леша очень хочет потом поменяться партнершами. Но это не факт. Я Кате не сказал, что будут Леша с Таней. Она соглашалась только на секс со мной. Но не думаю, что для нее присутствие двух слившихся в соитии людей будет помехой. По-крайней мере, мне Катя показалась раскрепощенной в плане интима, хотя о нем мы заговорили только сегодня вечером, и возможно это все только на словах. Ну да ладно. Посмотрим. Я расслабляюсь и предаюсь нахлынувшими на меня образами.