Обратно он не придёт

Странные карты

Над спящим, будто полумертвым городом, в молочных сумерках разливался рассвет. Летнее, ранее утро приветствовало всех бледным, ещё темноватым небом в пять часов утра, что бывает в самый разгар июля. Причём в это время утро чаще всего самое лучшее; оно еще не жаркое, но и не холодное, вне зависимости от местности (естественно, исключая жаркие страны и холодные земли с непостоянным климатом). Не светлое, но и не тёмное, какие-то силуэты уже становятся светлее, да и очертания различных теней менее расплывчатыми.
Мы сидим в комнате у одного молодого парня, которому примерно лет двадцать. Имени я уже не помню, да и озвучивать его сейчас не имеет смысла. Лицо его тоже редко было видно; обычно он просто поднимал голову, наклонив ее набок, подставляя первым солнечным и последним лунным лучам свое веснушчатое лицо. Бледная кожа придавала парню отнюдь нездоровый вид, а растянутые в постоянной, больной улыбке серо-алые губы явно говорили о странностях этого человека. Рядом со мною по бокам расположились Дарья и Вадим, они очевидно хотели спать, как и я, после полуночных «бродилок» по кварталам Белгорода.
Мы почти засыпали на плечах друг у друга, под шорох игральных карт, под трескучий звук раскладывания колоды, нам в лицо светил предрассветный луч, а мы настолько устали, что сидели и буквально заснули, положив головы на наши плечи. Я обнял руками плечи Даши, а Вадим облокотился на меня, положив голову мне на колени, а ноги подогнув под себя — явно он спал слаще всех нас. Так мы бы и заснули, прямо здесь, и проспали бы до самого дня, как вдруг парень, сидящий перед нами, громко приземлил толстую колоду карт. Я ощутимо вздрогнул, заставив недовольно убрать голову с моих колен Вадима. Даша убрала голову с моих плеч, вытирая сонные глаза. Я чуть не опрокинул стоящее передо мной пустое блюдечко с золотой каемкой, поэтому с тревогой наблюдал за необычными движениями невозмутимого парня. А он тем временем медленно, не торопясь, плавно двигал руками в такт какой-то своей мелодии, что напевал себе под нос, но иногда пальцы вдруг резко уходили вниз, начиная заплетаться и создавать необычные узоры, когда они дрожали, дергались, двигались. Всё это было так захватывающе и так необычно. Вадима опять начало клонить в сон, а Даша тоже наблюдала за этими действиями, недовольно потирая глаза.
Тут парень вскинул свои серые глаза. Его губы разъехались в еще более широкой улыбке, чем было до этого. Призрачный свет, льющийся из окна, лег на его лицо, выделив серые веснушки и курносый нос.
— Возьмите спички и восковые свечи, что стоят прямо перед вами в стеклянных стаканах. Зажгите их, — невозмутимо произносил парень, вроде как неспешно, а вроде как и с невероятной быстротой совершая необходимые действия. Пока Даша пыталась растолкать задремавшего Вадима, после чего тут же схватилась за свечу и принялась за дело, я уже поднес горящую спичку к фитилю и поджег его, наблюдая, как заплясал маленький огонёк. — Поддержите свечу в руках, держите ее над блюдцем, вот так, — парень сжал в кулаке свечу, наклонив ее таким образом, чтобы воск стекал прямо в блюдце. — Подождите, когда воск стечет в блюдце и поставьте туда свечу. Убедитесь, что она плотно стоит — нам не нужно, чтобы во время гадания произошло что-нибудь плохое.
Пока мы парились с зажжением и установкой свечи, парень-инструктор тем временем взял в руки колоду карт и начал ее смешивать, доставая спустя каждые два взмаха руки по три карты и разложил по полу в каждом ряду рубашками вверх. Наконец, у нас было всё сделано, и парень продолжил.
— Я разложил тридцать шесть карт, значит, по три ряда с двенадцатью картами каждый. Пусть каждый из вас возьмёт одну! — с этими словами он легко достал из лежащих веером карт рубашкой вверх одну, и из другой такой маленькой колоды — тоже одну карту, но уже из второго ряда. — Берите одну карту в каждой колоде каждого ряда, — нам было сложно понять, что он говорит, но мы кое-как разобрались и сумели взять по двенадцать карт каждому. Мы разложили их рубашками вверх на полу и стали смотреть за махинациями парня.
Несмотря на то, что я не очень любил игры с картами, эти простые махинации внезапно меня завлекли. Оранжевый огонёк заплясал на стекле старого, потемневшего от времени окна, вырываясь в утро встающего мира. Сегодня, прямо здесь, в этом типичном, раннем, сонном летнем утре Белгорода было что-то необычное. Было что-то доброе и уютное в этом тихом дне. Сон окутывал с головой, но еще больше хотелось не заснуть и смотреть, что будет происходить дальше.
Вадим какое-то время погадал с нами на картах, потом отполз в сторону и недовольно пробормотал что-то вроде «Я хочу спать», поэтому мы с Дашей остались вдвоём. Парень спокойно убрал колоду карт Вадима в сторону, а затем посмотрел нам в лица — мне казалось, что он смотрит одновременно на нас и в каждое лицо по отдельности. Он с больной, странной улыбкой смешал свою колоду, и мы выжидающе молчали, не понимая, что будет дальше. Даша начинала клевать носом, и мне тоже хотелось присоединиться к ней, но почему-то я понял, что не хочу спать.
Внезапно парень встрепенулся, будто задремал на пару минут. Он окинул взглядом меня с Дашей и понимающе улыбнулся.
— Остался ты один. Смешай карты и покажи мне самую слабую карту на данный момент.
Я не разбирался в таких мелочах, но решил не париться. К тому же мне издавна казалось, что мы играем как-то неправильно и что в карточные игры играют немного по другому. Но я решил не сопротивляться и покорно выставил перед собой рандомную карту, что попалась мне под руку. Парень как-то странно усмехнулся, но продолжал быстро смешивать свою колоду карт. Внезапно он выхватил карту, что я показал, и поднёс к огню. Огонь опалил карту, а затем парень бросил ее на блюдо. Карта медленно сворачивалась от жара, она темнела и бурела, она становилась более мягкой и гибкой. Я со странным ощущением смотрел на горящую карту. И в чём была цель данной игры? Я непонимающе поднял глаза на парня. А тот лишь улыбался.
Карта догорела. Пламя вместе с ним — свеча могла гореть еще, но она вдруг погасла ни с того, ни с сего, и то, что она горела, говорила как раз-таки сгоревшая карта. Мы просидели в полном молчании. Наконец я осмелился поднять глаза на парня. Тот уже смотрел на меня, не отрывался и улыбался во весь рот. Меня чуть передернуло от страха и неприятного ощущения.
— Убери свечу и распредели сгоревшую карту по блюдцу, — ответил парень. Он смотрел на меня, но свет из окна почему-то перестал падать на его лицо, и оно скрылось в сумерках. Я кивнул и поднёс руку к свече. Сжав ее в ладонях, я дернул на себя и оторвал от блюдца, после чего стал пальцами медленно распределять останки сгоревшей карты по блюдцу.
Внезапно я увидел, во что превратилась сгоревшая карта. Я уже когда-то и где-то видел это лицо. Я знал, что это за лицо и какой человек его носит.
И меньше всего я б хотел встретиться с ним ещё раз.