Звёзды с балкона, увидимся позже

Часть 7

Арсений просыпается посреди ночи, и, благо, Антон поставил тазик, правда, пока что Попов не соображает, кто он и где он, но видит очертание тазика. И его полощет. Пиздец как. Он не то чтобы перебрал с алкоголем, напился вусмерть, да и только. Шастун просыпается от «романтичных звуков» рядом, и он готов поклясться, что чувствует себя в окружении мужчины трезвым мужем. Антон включает свет, и смотрит на Попова. Тому уже совсем плохо, и его за шкирку тащат в ванную, усаживают и включают холодную воду. — Арс, блять. От какого горя ты так напился? — шипит себе под нос Шастун, пока Арсений заваливается на бок, прислоняясь лбом к прохладной плитке. Парень освобождает его от липкой одежды, включая уже тёплый душ. Мужчина приходит более-менее в сознание и смотрит Антону в глаза. Тот заботливо моет ему голову, и так униженно и комфортно одновременно Арс себя ещё не чувствовал. — Что я делаю в твоей квартире? — ещё пьяным, охрипшим голосом шепчет, почти сипит Арс, морщась от воды, попадающей в глаза. — Мне рассказать с самого начала? — интересуется Антон. Его разбудили не самыми приятными звуками поздней ночью. Он вытаскивал своего друга из бара, в котором он и работает. — Ты полез целоваться ко мне, прикинь?! — всплескивает свободной рукой Шастун, прежде продолжить смывать с волос Арсения липкий пот. У преподавателя глаза округляются, а студент сыпется от смеха. — Я шучу. Если серьёзно, — младший выключает воду и выходит за полотенцем и чистой одеждой, — то ты пришёл уже бухой в бар, где я работаю. Я доработал смену и отвёз тебя домой. Ключей у тебя не нашёл. Ты что-то бубнил про Павла Алексеевича. А Арсения медленно наполняют воспоминания. — Ключи у Паши, — он забирает полотенце, чистые трусы Антона и краснеет. — Значит завтра поедем к Павлу Алексеевичу. Это вы с ним так напились? — Да, — старший и правда ощущает себя нашкодившим котёнком. — Поведаете причину?

***

— Паш, я влюбился... — заявляет мужчина с порога, держа в руках бутылку алкоголя. Воля тяжело вздыхает: не в первый раз Арсений заявляется к нему с бутылкой хорошего алкоголя, чтобы излить душу. Он достаёт из своего мини-бара, припрятанного от лишних глаз, бутылку Jack Daniels, которую холил и лелеял, придерживая до черного дня.— Ну и кто эта счастливица? — спрашивает Паша, с грохотом ставит на стол цилиндрической формы маленькие бокалы, следом на столе оказывается вытянутая, статная, как сам Воля, бутылка с черной этикеткой. Пока он отходит за сыром, Арсений собирается, выжидает, и ошарашивает друга на входе в комнату:— Не счастливица... Это Антон. Паша, сохраняя спокойной лицо, подходит к столу, оставляет закуску где-то с краю, первый открывает бутылку и вливает в себя меньшую половину содержимого, даже не прикасаясь ни к одному из ломтиков сыра. Нехотя он открывается от горлышка, морщится, качает головой и шепчет:— Пиздец.— Согласен. Блять, ну он же молодой. Он по-любому меня может разлюбить, ему семнадцать... Или восемнадцать... Да какая разница, я не должен был этого допускать. Я так накосячил перед ним... — сокрушается мужчина, прежде чем его перебивают.— Слушай, а тебе не кажется, что ему решать, разлюбить тебя или нет, ты тоже ещё не такой старый, так что заканчивай. Ну ты же с ним говорил, верно?— Говорил. Он мне столько раз помогал, и я ему. Ну, он наиграется и всё. Я же сам такой был, Паша, — Арсений заглядывает в глаза друга напротив, но видит только своё отражение. Ответов на его вопросы, видимо, никакая часть друга дать не может.— Откуда ты можешь знать, что он чувствует или что думает? — Алексеевич уверенно гнёт свою линию, продолжая понемногу подливать виски в бокал Попову и себе. Большая часть их диалога состоит уже из пьяной речи, когда Паша бурчит неразборчивое:— Будь бл-лиже, ближе, — и отрубается. Арсений это запоминает нечётко, но уже через минуту слёзно просит таксиста отвезти до ближайшего бара. По счастливой случайности Арсений отправляется в бар «Мята», и спасает тем самым себя от алкогольного отравления: Антон, работающий в баре, вовремя замечает пьяного преподавателя.