Одинокий демон на грани нервного срыва желает познакомиться

4. Видение

Деус помрачнел, нахмурил свои идеальные брови и погрузился в сосредоточенное молчание. Талис нагло улыбался: не каждое столетие выпадает возможноть в чем-то упрекнуть педантичного и дотошного до мелочей главу местного отделения «Спаси и сохрани».

— Ну, ангел мой? Есть идеи?

— Не может быть, чтобы мы что-то недоглядели, — Деус задумчиво сложил руки у подбородка, и Талису даже на мгновение показалось, что светлоликий вот-вот посыпет себе голову пеплом. — Откуда он вообще взялся?

— Не поверишь, я его на улице нашел, как собаку побитую!

— И сразу ошейник нацепил. Талис в своем репертуаре.

— О, уже ревнуешь, милый? — усмехнулся демон. — Не помню, чтобы ты хоть раз жаловался на мои ошейники.

— Это другое. Ты же знаешь. Не беси меня.

— «Бесить» — хорошее слово. Не представляю, как можно бесить ангела. Хотя... Помнится, как-то раз перед уходом я приковал тебя к кровати и заработался... Ты был такой горячий, когда я пришел обратно. Повторим?

— Талис!

Амадеус ударил ладонью по столешнице, призывая демона вернуть рассеявшееся внимание к их новой проблеме. Теоретической пока что. Мощные души в истинно смертных телах обычно сжигали их короткую жизнь, но все зависело от того, что за душа вселится в тело. Низшие демоны иногда бунтовали, сбегали с тяжелой рутинной службы и прятались в человеческом обличии, выискав среди смертных податливую и слабую на волевой передок душонку. И тогда две сущности в одном теле уживались плохо, делая владельца юродивым, прокаженным или психопатом. «Ну нахер!» — обычно восклицали священники, видя, как бьется в конвульсиях такое одержимое существо. Но случай Артема был уникальным — его душа ни с кем не боролась, она была единственной Божьей искрой в смертном теле.

— Давай его в «Облако». Посмотрим, что там внутри, — немного подумав, решил Амадеус и направился обратно в фойе.

Артем ждал их, прислонившись к одной из стен, с легким беспокойством на лице. Кто-то из работников уже успел принести ему бокал горячего глинтвейна, но все равно сотрудники агентства его сторонились, оставив стоять в одиночестве. Впрочем, их внимание было направлено на другие души, раз эту спасать выпало самому руководителю и его демоническому дружку. О Талисе с Деусом ходило много разных слухов, особенно после того, как они вместе отправились в отпуск и застряли на бренной земле на целых тридцать лет и три года. Языки без костей больше всего волновало, кто из них активен в любовных играх, а кто — в пассивной роли. Талис на несколько особо любопытных вопросов всегда принимался рассуждать, что и в нежизни сущностям ничто человеческое не чуждо, в том числе чужое белье, пусть даже такое сексуальное и кружевное, как у Деуса. Сам же Амадеус фыркал, холодно смеряя невоспитанных сплетников взглядом, мол, это не чужого ума дело.