Одинокий демон на грани нервного срыва желает познакомиться

12. Спасиение

Где-то сбоку раздался «динь», и тумбочка завибрировала. Талис продрал глаза и глянул на часы — уже половина! Подскочил с дивана в гостиной и в два шага оказался в спальне, без расшаркиваний и прелюдий зажег свет и почувствовал, как по позвоночнику поползло нехорошее чувство.

— Где Артем?

— М? — сонный Амадеус был похож на маленького белого хорька и зевнул почти так же. — Лукас в туалете... Вроде бы вставал.

— Вроде бы?! Деус, он будильники наши вырубил!

— Нет, он не мог...

— Он как раз-таки и мог! Снова решил принести себя в жертву!

— Какую жертву, Талис, ему же нечего искуплять...

— Это не искупление, ангел мой, это жертва во благо, во имя мира, ради нас с тобой и всех остальных, черт его дери! Он взял ошейник, — Талис метнулся к сейфу, который был все так же заперт, — а амфору не взял. Ошейник без моей силы — просто кусок металла. Кретин безрассудный!

Демон принялся впопыхах натягивать штаны и рубашку, наклонился, чтобы зашнуровать ботинки, а когда поднял голову, увидел, как на лице серафима на мгновение мелькнуло странное непривычное выражение.

— Ты чего?

— Ничего, — ангел взял волю в кулак и тоже принялся застегивать белые пуговицы своей рубашки.

— Ты со мной не пойдешь, Деус. Я постараюсь во всем разобраться. А ты пока нигде не засветился, пусть так и будет дальше.

Талис надел цепочку на себя, оставив сосуд духа болтаться поверх ткани. Он надоумил Артема стать своим двойником, чтобы запутать противника, получить небольшое преимущество. Но не подумал, что безрассудный ангел смерти решится пойти туда один, да еще и в его обличье! Быстро накинул куртку и хотел было выйти за дверь в портал, чтобы сквозь него открыть другую дверь поближе к условленному месту, но серафим схватил его за запястье.

— Ты не знаешь, кто это. Один ты не справишься! Я должен пойти, ты не можешь мне запретить!

— Да пожалуйста, ради Бога! — усмехнулся Талис. — Только потом не ной мне, что твой Лукас кинулся на амбразуру ради тебя.

Амадеус сделал удивленно-большие глаза, и Талису вновь захотелось потрепать его за сонную щечку.