Гордость и предубеждение. Джейн Остен

23

Элизабет сидела с матерью и сестрами и размышляла об услышанной новости и о том, вправе ли она рассказать о ней своим родным, когда в Лонгборн явился сам сэр Уильям Лукас. Шарлот послала его объявить о ее обручении с родственником семейства Беннет. Украсив речь множеством комплиментов и неоднократно поздравив себя с тем, что их семьям суждено породниться, сэр Уильям сообщил изумленным и недоверчивым слушателям о совершившемся событии. Миссис Беннет излишне самоуверенно и недостаточно вежливо заметила, что он решительно ошибается, а вечно несдержанная и нередко дерзкая Лидия воскликнула:

— Боже мой! Сэр Уильям, как можете вы рассказывать подобную чепуху? Разве вы не знаете, что мистер Коллинз хочет жениться на Лиззи?

Чтобы без раздражения стерпеть подобные выходки, требовалась обходительность истинного придворного. Однако сэр Уильям был настолько хорошо воспитан, что сумел остаться невозмутимым. И, уверяя их в достоверности своего сообщения, он перенес все дерзкие замечания по своему адресу вполне снисходительно.

Элизабет сочла своим долгом помочь ему выйти из неприятного положения и подтвердила его слова, сказав, что она еще раньше обо всем узнала от самой Шарлот. Желая прекратить поток удивленных возгласов матери и младших мисс Беннет, она обратилась к сэру Уильяму с подобающими поздравлениями, которые затем были также от души высказаны ее старшей сестрой. К своим поздравлениям Элизабет присоединила пожелание счастья жениху и невесте, а также несколько фраз о превосходном характере мистера Коллинза и о близости Хансфорда к столице.

Миссис Беннет и в самом деле была так сильно потрясена, что до ухода сэра Уильяма не сказала почти ни слова. Зато как только он ушел, ее чувства тотчас же прорвались наружу. Во-первых, она принялась настаивать на том, что все это совершенно неправдоподобно. Во-вторых, она не сомневалась, что мистера Коллинза обвели вокруг пальца. В-третьих, она была уверена, что этот брак не принесет счастья. И, наконец, в-четвертых, ей было ясно, что помолвка будет нарушена. Из всего этого, естественно, вытекали два следствия. Первое, — что настоящей виновницей всех бед была Элизабет, а второе, — что все с ней обращаются варварски. Обе эти мысли послужили основой для ее высказываний в течение дня. Ее нельзя было умиротворить или утешить. И ее негодование не рассеялось за один день. Прошла неделя, прежде чем она смогла смотреть на Элизабет, не осыпая ее упреками, месяц, прежде чем она стала разговаривать с сэром Уильямом и леди Лукас, не допуская в своей речи колкостей, и только спустя много месяцев она смогла простить Шарлот. Мистер Беннет отнесся к событию много спокойнее. По его словам, оно даже доставило ему известное удовольствие. Особенно его радовало, что в Шарлот Лукас, которую он привык считать разумной девицей, оказалось ума не больше, чем у его жены, и даже меньше, чем у его собственной дочери.