Последний Аркан| 18+

III. Императрица.

«На лоне природы в царских одеждах восседает на троне из мягких подушек величественная женская фигура. Рядом щит в форме сердца с символом Венеры. Она — окормляющая Мать, двери, через которые всё приходит в этот мир.»

POV Автор

Три года назад. Пригород Техаса.

По плазменному телевизору шла очередная популярная передача, где людей высмеивали, заставляя съедать червей за миллион, валяться в экскрементах животных, и делать прочие постыдные вещи, выставляя старые добрые человеческие изъяны, а именно порочность и алчность. Нажав жирным пальцем кнопку на пульте, она пропустила новости о серийном убийце, ворующим детей из жилых домов. Скучающе жуя начос, Надин Маршэлл переключала каналы, одновременно следя по радио няне за тихо сопящим маленьким сыном. Малыш с головой завернулся в плед и выглядел крайне умилительно, но радость материнства вдохновляла Надин недолго и быстро сменилась послеродовой депрессией. Голубоглазая блондинка обладала незаурядной внешностью, той самой, какой были наделены все лучшие чирлидерши старшей школы. Раньше так и было, она была известна и крайне востребована, мужского внимания хоть отбавляй, а сейчас, находясь в браке вот уже пять лет, она всеми силами пытается привлечь внимание своего мужа, которого всегда привлекала лишь его работа. Сейчас она обнимает лишь подушки, засыпая в одиночестве.

Звук проворачивающегося замка, звон ключей ознаменовали его приход. Женщина взглянула на часы. Поздно. Она устала дожидаться мужчину, часто жаловалась на столь поздние приходы, но Джон Маршэлл и слышать ничего не желал. Самый ответственный следователь в Федеральном Бюро Расследований просто не может иметь выходных, и его любимая жена могла бы уже привыкнуть.

— Ещё не ложилась? — уже полностью седой из-за стрессовой работы мужчина в свои сорок пять ласково коснулся губами плеча девушки со спины. Ему нравилось, когда Надин надевала его свободные мешковатые футболки, когда ткань податливо спадала с бледных женских плеч, раззадоривая тем самым мужское воображение и желание. Блондинка резко встала с дивана, стряхнув с подтянутого пресса небольшие крошки еды. Джон вздохнул - жена не в духе и это было уже в порядке вещей.

— Будешь ужинать? — спрашивает она, избегая зрительного контакта и решительно проходит к обеденному столу, на котором пятый час остывала индейка, а праздничные красные свечи давно сгорели до основания. — День благодарения прошёл просто невъебически! Впрочем, как и всегда! Чему мне удивляться! — Маршэлл виновато опустил глаза под ругань любимой. Её речь отличалась обильным содержанием ненормативной лексики в обыденной жизни, а в напряженные времена Надин и вовсе взрывалась, подобно вулкану. — Хоть бы раз ты вернулся с работы вовремя, хоть бы один гребанный разочек, Джон! — женщина, подобно строгой статуе Немезиды готовила наказание за совершенное мужчиной преступление.

— Прости, прости меня...— говорит Джон, из раза в раз звуча всё искреннее.

А дальше он прижимает её к себе, зарывается носом в объемную копну волос, властными руками сжимая пышные бедра, ведёт в постель, рывком снимает одежду, плавно двигаясь к страстному примирительному сексу, который вполне устраивает обоих. Надин видит в акте необходимое внимание со стороны мужа, Джон — выпускает пар.

— Не хочешь вернуться на работу, Надин? Все скучают по тебе. — мужчина потягивается в смятых простынях, затягиваясь сигаретой.

— Не пизди, Маршэлл. Эти лицемерные прихвостни в лацканных пиджачках  всегда ненавидели меня. Только крайние меры заставят меня вернуться в тот ад.

— В этом «аду» я зарабатываю нашему сыну на лучшие игрушки. — оскорбленный прочистил горло, стряхивая пепел в пустой стакан из-под виски, в котором давно растаял лёд.

— Да? Джон, а ты уверен, что мальчику нужны эти самые игрушки? Ему нужен отец, Джон, отец! Человек, который починит седло на велосипеде в гараже, а не публичное лицо из телевизора, вечно гоняющимся за нескончаемыми преступниками! Ты об этом думал, Джон, хоть раз подумал об этом, м?

— Не заводись, Надин, Господи Боже! Снова ты за своё, это невыносимо! — мужчина вскочил, гневно распыляя ноздрями, — Хочешь сказать, что из меня хреновый отец?!

— Я этого не говорила.

— Но имела ввиду, да?!

Повисло гнетущее молчание. Первым не выдержал глава семейства и покинул спальню, где всего несколько минут назад была слышна вовсе не ругань, а громкие сладкие стоны удовольствия. Убегая от жены, Джон не нашел ничего лучше, как заскочить в комнату сына, как он делал всегда — на пару минут, создавая видимость заботы, подтолкнув его одеяльце и легонько поцеловав в лоб. Он поступил сейчас точно также, если бы не настежь открытое окно и пустая холодная кроватка сына. Вместо ребёнка под пледом лежала мягкая игрушка медведя, которого теперь судорожно обнимал несчастный отец.

— НАДИН! — истеричный крик и звенящая пустота где-то на месте сердца.