Painkiller

Глава 14

  Самую сильную любовь поначалу не замечают и противятся ей. Любовь медленно пускает свои корни в самое сердце, и оно становится пустым без одного единственного человека. Только этот человек сможет исцелить поцелуями все раны, дать сил открыть глаза следующим утром и сказать себе «я жив». Чтобы быть счастливым, не нужно сигарет и остывшего кофе, дрожи в пальцах и неотправленных смс.

Однажды все станет таким неважным, когда кто-то особенный сам позвонит в твою дверь с горячей выпечкой, зная, как ты ненавидишь гостей с утра. Он не будет спрашивать, почему твои глаза красные, а в раковине грязная посуда, он просто обнимет и поцелует так сладко, как будто вся твоя жизнь зависит только от него. Он излечит все болезни, оставленные предательствами и ложью других людей.

Ты тоже чувствуешь, как будто вся жизнь идет против, причиняя только боль? Но ты продолжаешь сражаться с ней снова и снова, чтобы помучить себя. Позволь мне дать тебе шанс справиться с моими демонами. Если ты сможешь, я буду только твоим. Они больше не смогут помешать нам быть вместе, по-настоящему счастливыми.

***

Луи никогда не был человеком, который боялся или не хотел идти в школу, ему было плевать на взгляды и насмешки людей, он сам мог сказать им в ответ еще более колкие слова и постоять за себя. После того как Томмо открылся всем, ему не было никакого дела до непонимающих взглядов учителей или до осуждающих - его футбольной команды. Это происходило первое время, после люди просто охладели к идее «Луи не такой как все», ведь он был чертовски такой же, как все они.

Но прямо сейчас, когда он сидит на переднем сидении автомобиля, ногтями впиваясь в кожаную обивку, а рядом за рулем Гарри, со всей своей идеальностью - все становится сложнее. У Томмо все органы делают двойное сальто от волнения, когда они подъезжают на школьную парковку, и, кажется, его сейчас стошнит. Только Стайлс ведет себя как обычно, в его поведении нет ничего похожего на беспокойство. Он подпевает Бруно Марсу, постукивая пальцами по рулю и немного дергаясь в такт музыке, разносящейся по всему салону низкими битами.

Луи крепко сжимает ремень безопасности, когда Гарри открывает окно и, сигналя, матерится на кучку парней, стоявших на его парковочном месте. Они разбегаются в разные стороны, опустив головы, и кудрявый смеется.

— Мне нравится, что они боятся меня. — Он наконец-то тормозит, только Луи не легче. — Кучка придурков школы, не умеющая за себя постоять, пусть проваливают с моей дороги.

— Что за день... Черт, почему сегодня так много людей у школы?

— Как и всегда, — хмурится Гарри и поправляет свои волосы, глядя в зеркало.

— Нет. Сегодня их до черта! Сегодня объявили день любви к школе или у входа раздают бесплатное печенье?

— Луи, прекрати. — Гарри поворачивается и сжимает его коленку. — Бери пример с Лиама и Зейна, они тусуются вместе, и никто даже не подумает, что они трахаются.

— Дело в том, что я открытый гей, в отличие от всех вас, пиздюков! — Шатен злится, и Стайлс закусывает губу, чтобы не засмеяться в голос.

— Лу, расслабься. Я не собираюсь тебя щипать за задницу и облизывать твою шею у всех на виду, в любом случае.

— Хорошо. — Луи выдыхает и отстегивает скрученный от нервов ремень.

Холодный ветер ударяет по коже, покрывая ее мурашками. Стайлс бесцеремонно закидывает руку на плечи Луи и громко смеется, когда тот скидывает ее и закатывает глаза. К удивлению обоих, никто не обращает внимания на их появление, даже тот факт, что они приехали вместе, никого не интересует.

Луи замечает макушку Зейна в толпе рядом с их шкафчиками и подбегает, запрыгивая на спину друга, пока Гарри вальяжной походкой идет позади, стреляя глазами девчонкам, смущенно улыбающимся ему в ответ. Гарри по натуре ужасный флиртун, и даже взбалмошный бойфренд не сможет заставить его остепениться.

Зейн продолжает складывать учебники в шкафчик, как будто Томмо не висит на нем, как коала, в то время как Лиам, скрестив руки на груди, прожигает в спине Луи дыру. Но Томмо нет до этого никакого дела, он слишком занят, мешая Малику нормально уложить свои вещи. Луи прижимает кулаки к щекам Зейна, крепко обхватывая ногами бедра друга, и смешно треплет их.

— Кхм, кхм, — Лиам наигранно прочищает горло, заставляя обратить на себя внимание.

— Привет, чувак. — Луи тянется рукой к нему, не слезая с Малика.

У Пейна на лице играют желваки, но он, выдавливая улыбку, все-таки пожимает руку парню.

— Эй, только не оставляй ему засос. — Гарри незаметно хлопает Луи по заднице, подходя к компании парней, и приветствует Лимо, салютуя ему рукой.

— Идиот, — Зейн скидывает с себя Луи и с силой закрывает дверцу шкафчика. — Зачем ты рассказал ему?

— Потому что тогда бы у тебя больше не было лучшего друга. — Луи жалостно выдыхает, складывая руки на груди в защитной позе. — Разве этого бы ты хотел?

— О чем вы все говорите? — Лиам непонимающе смотрит на парней, опираясь спиной на железные шкафчики.

— О, полюбуйся, какие засосы оставляет твой бойфренд. — Кудрявый притягивает Томлинсона за руку, демонстрируя уже почти исчезнувшие пятна. — Жаль, ты не видел их во всей красе. Похоже, Зейн - профессионал в своем деле, ага.

— Зейн?

— Да это был просто прикол, — защищает друга Луи, качая головой и хмуро смотря на Гарри.

— Да, Лиам, прикол, точно. Не бери в голову. Просто следи внимательнее за своим парнем, — шутит Гарри, и они вместе с Луи взрываются от смеха. — А-то еще кому-нибудь засосы оставит.

— Блять, Гарри, может, прекратишь говорить слово «парень» и «бойфренд» так громко и так часто? – тихо произносит Зейн, проходя мимо них, толкая ничего не понимающего и слишком хмурого Лиама следом за собой.

— Какого черта? – парирует Пейн, проталкивая брюнета в туалет, прежде убедившись, что они одни и их никто не подслушает.

— Только не говори, что ты ревнуешь меня к Луи. — Зейн улыбается и проводит рукой по бедру Лимо. — Если бы мы хотели переспать, то сделали бы это давно.

— Издеваешься? Вообще-то ревную!

— Не стоит, — спокойно отвечает он, притягивая парня ближе и ногой открывая кабинку, затаскивая их обоих туда.

— Не могу поверить, что ты отвлекаешь меня таким образом. — Хоть Лиам и злится до сих пор, кровь в венах бурлит от ревности, но сил не хватает, чтобы устоять перед жарким и нежным поцелуем Зейна в скулу.

— Забей, — пакистанец целует его в пульсирующую вену на шее, параллельно расстегивая ремень на штанах. — Просто забей.

— Эй, я не поддамся, — шепчет Лиам, опуская свой взгляд и наблюдая за действиями брюнета. — Ты не можешь делать это со мной в школе... Я имею в виду, сводить с ума.

— Просто хочу кое-что попробовать.

В следующую секунду он оказывается на коленях перед Лиамом и смотрит на него снизу вверх, прикладывая палец к губам, чтобы тот был тихим. Одним движением он стягивает штаны вместе с трусами. Коротко улыбаясь, Зейн проводит языком по своей ладошке, смачивая ее слюной, и начинает двигать в быстром темпе по члену Пейна. Шатену приходится закрыть рот рукой, потому что рваные вздохи отчаянно рвутся из груди, чувствуя ловкую руку его парня. А когда этот дьяволенок обхватывает головку губами, Лиам сжимает руку в кулак, сильно кусая его, а второй рукой держится за ручку двери, дабы не скатиться на пол и не превратиться в лужу.

Зейн усердно двигает головой, поглаживая руками ягодицы и ноги парня в хаотичном порядке, пока тот не начинает толкаться в податливый рот. Брюнет, насколько это возможно, старается расслабить горло и принять всего Лиама в себя, но это выходит паршиво, и пару раз он давится, выпуская член изо рта. Тонкая ниточка слюны спускается по уголку его губ, и горло саднит, но Зейну нравится слушать стоны Лиама, нравится так сильно, что он вновь вбирает его в себя. Он старается вращать языком по головке, ведь этому его научили закрытые сайты, по которым он лазал всю ночь, - в чем никогда не сознается Лиаму. Никто не виноват, что Зейн трогал себя, представляя Лиама, фантазируя о его теле и сладких губах, пока не взошло солнце.

Осознание того, что Зейн делает минет Лиаму в кабинке школьного туалета приходит в голову обоим тогда, когда кто-то заходит, чтобы справить свою нужду. Они замирают на какое-то время и продолжают, когда снова остаются одни. Конечно, парни не догадывались, что ботаник, с которым они ходят на историю, только что увидел две пары обуви в одной кабинке, абсолютно точно зная, кому они принадлежат, и, краснея, выбежал оттуда, надеясь скорее забыть увиденное.

Лиам думает, что кровь из его вен выкачали, потому что он не чувствует ничего, кроме возобновившихся неловких движений Зейна на его члене. Шатен уверен, что это первый минет в жизни Зейна, и напоминает себе, что нужно обязательно похвалить его за проделанную работу. Зейн во всем хорош: он хорошо целуется, раскрепощён в постели и еще блестяще отсасывает. Точно дьявол.

Когда желание доходит до предела, Пейн трахает рот своего парня, сжав его волосы в кулак и самостоятельно двигая его головой. Он отрывает взгляд от почти черных глаз Малика, только когда кончает ему в глотку со сдавленным хныканьем. Сейчас ему нет никакого дела до того, что их могут услышать, спалить, ему слишком приятно, и он еще подрагивает от подаренного утреннего оргазма.

Брюнет равняется с ним, натягивая джинсы и боксеры, с улыбкой застегивая ширинку Лиама, пока тот прижимается затылком к холодному кафелю в кабинке, стараясь отдышаться. Зейн вытирает распухшие губы, быстро чмокает Лиама и выходит из кабинки, чтобы сполоснуть рот и руки.

— Вау, — Лиам выходит следом и улыбается, как чеширский кот. — Это было превосходно, но тебе все равно придется рассказать мне об этих засосах. Даже не думай, что я забыл. — Он угрожает Зейну указательным пальцем, вставая позади.

— У меня сейчас социология, так что позже. — Брюнет еще раз чмокает его в щеку и пытается ускользнуть.

— Может, расскажешь сегодня вечером? — Лиам придерживает Зейна за руку, с нежностью в глазах смотря на него. — Родители все еще хотят познакомиться с тобой.

— Ты хочешь, чтобы я рассказал, как я ставил засосы своему лучшему другу, чтобы его приревновал твой лучший друг? — Зейн вздымает брови и пытается шутить, чтобы скрыть свое волнение.

Родители Лиама хотят познакомиться с ним и приглашают на ужин? Ему нужно время. Много времени, чтобы он смог понять этих людей и то, что звонок на урок давно прозвенел и им обоим влетит за опоздание.

— Будет достаточно того, что ты придешь. — Пейн наклоняет голову набок и выпячивает нижнюю губу, и Зейн не может поверить, что он использует на нем этот прием.

— Осталось только вспомнить, где моя парадная рубашка, — опять же отшучивается он, оголяя ряд белоснежных зубов. — Я приду.

— В семь. И без опозданий! — кричит Лимо, когда брюнет уже выбегает в пустой коридор, оставляя парня с идиотской улыбкой стоять возле раковин. Шатен закрывает кран, из которого все это время лилась вода, и поправляет волосы, идя к выходу. Он все еще не может поверить, что в его жизни появился самый особенный человек.