тремор и травмы

Часть 16. Истории про гуманистов, альтруистов и добрых меценатов

 - Уберите, немедленно. Алексей Михайлович смотрит на меня укоризненно и настойчиво отталкивает от себя мою руку с белым конвертом. - Уберите сейчас же. Да уж. Давать взятку, определенно, проще, чем искренне благодарить от чистого сердца. С главным-то врачом тогда, в сентябре, не возникло никаких трудностей. Он сам назвал мне нужную сумму, а уж взял ее и вовсе без лишних слов и фамильярностей. Щербаков же уже битых пять минут наотрез отказывается принять мою импровизированную благодарность в виде нескольких несчастных купюр в конверте, и даже, кажется, уже начал злиться.
- Не подумайте ничего такого, пожалуйста. Просто вы так помогли мне и Антону, и это лишь моя жалкая попытка отблагодарить вас за это.

Снова осторожно протягиваю конверт, но в этот раз он мотает головой и отталкивает мою руку уже более твердо и решительно.

- Это моя работа, - голос его холодеет с каждым словом, а прозрачные глаза, тепло светившиеся до этого, теперь начинают грозно темнеть, - и «благодарность» за нее, как вы выразились, я получаю в качестве зарплаты. В другой я не нуждаюсь.

Кажется, стереотипы про врачей дали здесь серьезный сбой. Алексей Михайлович сверлит меня тяжелым взглядом, а потом снова кивает на конверт, все еще зажатый в моих пальцах.

- Уберите, сейчас же. И давайте не будем портить наше знакомство подобными гадостями.

Мне ничего не остается, кроме как повиноваться ему. Ведь не силком же впихивать. В конце концов, может быть, он согласится, когда Антон окончательно поправится? Сегодня шел четвертый день после операции, и Алексей Михайлович был очень доволен состоянием Шастуна. Антон быстро восстанавливался, набирался сил и, во всяком случае, пока, не демонстрировал ничего из тех страшных последствий, о которых предупреждал меня Щербаков сразу после операции. Я все еще не мог видеть его, но, по словам доктора, прогресс шел положительный, и прогнозы, несмотря на все еще тяжелое состояние Антона, также были утешительными и ободряющими.

- Еще пара дней в интенсивке, а потом в обычную палату. В понедельник, я думаю, уже сможете его навестить. Он крепкий, несмотря на такое щуплое тело.

Я киваю в ответ, поспешно пряча конверт во внутренний карман пиджака, и допиваю кофе, которым Алексей Михайлович очень любезно угостил меня в своем кабинете.