Собачьи мольбы

Мир, где я рядом с тобой.

Люди имеют привычку тянутся к свету. У первых это получается так легко, словно зажечь спичку огня.

Вторые всю жизнь ловят лишь его маленькие частички, но все равно так и не получают возможности собрать их в одно целое.

Третьи сами являются источником света и зачастую не осознают, насколько они ослепляют других, именно этот факт ложится на их душу бренным камнем и заковывает их руки в цепи.

Их улыбка ослепительна, а взгляд блестит драгоценными камнями, они приносят с собой лёгкость и спокойствие. Их образ в глазах других людей не подлежит осуждению. Они ангелы, плотно закутанные в человеческую кожу.

Многовековые идеалы, поистине посланцы самого бога. Но их собственные глаза неспособны увидеть и почувствовать то сияние, которое видят в них окружающие, они будут вечность бегать и искать источник света, но никогда не поймут, что, то, к чему стремится их сердце, все это время было внутри них самих.

А есть четвертый тип людей…
Эти люди представляют собой лишь огромный сгусток тьмы, из-за которого гаснут даже самые яркие огоньки. Они обречены в отчаяние скитаться по уголкам своей израненной, покрытой густым чёрным дымом души, в надежде, что когда-то у них будет шанс выбраться, что когда-то они получат свой драгоценный шанс на искупление. Они видят свет, но никогда не смогут до него дотянуться.

Чуя всегда относил себя к четвертому типу. С виду смирившийся со своей судьбой наглый парень, преданный своей организации, готовый отдать жизнь за любимых людей, на самом деле, всегда мечтал о крошечной частичке света, которая сопровождала бы его в самые тёмные времена. И глубоко внутри он всегда знал, что завидовал своему бывшему партнеру, получившему шанс, которого у Чуи никогда не было.

Поэтому сейчас с ног до головы измазанным в крови он стоит перед Дазаем. Его глаза впервые смотрят на кого-то не ярким голубым огнём, а холодным замёрзшим морем.
Чуя сжимает руку в кулак, пытаясь подобрать слова. Его голос хриплый, когда он все-таки открывает рот, чтобы сказать то, что он так долго держал в себе.

— Почему?

— Хм? Что? Чуя если ты будешь разговаривать кроткими вопросам, я тебя не пойму.

Безразличие на его лице зарождает в сердце Чуи ярость, которую в другой любой момент он бы без зазрения совести выплеснул. Но сейчас он настолько обессилен, что его хватает только на усталый вздох.

— Вселенные, которые ты пытаешься создать, чтобы твои друзья были счастливы, почему я всегда оказываюсь рядом с тобой?

Дазай замирает.

— Разве собака не всегда должна находиться с хозяином? — отвечает он, чуть дрожа. Холод окутывает его тело, когда потухший взгляд Чуи смотрит на него с печалью.

— Отпусти меня, Дазай. Не тяни с собой в темноту, я достаточно наглотался дерьма в этом мире.

— Чуя…

— Пожалуйста!

Голос Чуи срывается на крик, он впервые не может сдержать слезы, которые норовят выйти наружу.

— Пожалуйста, просто отпусти меня. Все, о ком ты заботишься, в конце концов обретают счастье в любой вселенной, кроме двойного чёрного. Прекрати мучить нас.

Дазай подходит ближе к Чуе, руками обвивает его талию, заставляя того вздрогнуть от неожиданности, и утыкается носом в рыжие волосы.

—В темноте слишком холодно и страшно без Чуи.

Его голос такой тихий и слабый, руки сжимают чёрную одежу Чуи, будто боясь, что тот исчезнет.

— Это эгоистично.

— Я знаю.

Чуя обнимает его в ответ и шепчет.

— Если ты хоть когда-либо заботился и обо мне тоже, умоляю…

— Не проси меня оставить тебя, Чуя. Не делай этого.

— Ты все рано оставляешь меня в каждом из миров поэтому, пожалуйста, напиши вселённую, где мы никогда не будем вместе. Сделаешь это для меня, Дазай?

Дазай задыхается от боли, которая давит ему на грудь.

— Я знаю, как страшно страдать одному, но мне тоже хочется знать, что хоть в каком-то мире Чуя обрёл счастье.

— Хорошо.

Глаза Чуи расширяются от удивления, и на его губах расцветает мягкая улыбка.

— Спасибо, партнер.