Мой bad boy

58

Отступление. Юнги
Он уже давно перестал быть человеком и жизнь стала соответствующей. Мрачной. С оттенком крови, агрессии и боли. Он привык к жизни в месте, откуда из-за жестокости и подавления улиц многие мечтали переехать, но именно тут теперь находился его дом. Ихва напоминало колонию и исключительно оно принимало его таким, каким он стал за последние годы – насквозь пропитанным чернотой.
Он привык к такой жизни и впитал ее в себя. Вроде жил, вроде дышал, вроде… существовал… Вот только наступил один вечер, который ударил по сознанию Юнги подобно молоту и уже тогда заставил испытать хоть и еще слабые, но ранее незнакомые эмоции, а в голове появились непривычные для него мысли.
В этот вечер Юнги впервые встретил Ким Дженни в Ихве. Она сама подошла к нему. Немного растерянная и просящая о помощи, а он смотрел на нее и не мог понять, что такая, как она забыла здесь. Чрезмерно сильно она выделялась среди местной грязи и серой безысходности. Слишком чистая и нежная. Казалось, что вовсе безупречная в своей идеально выглаженной одежде. А еще, судя по всему, очень глупая раз зашла на территорию Ихвы. Но как же сильно она еще тогда привлекла его внимание.
Он сам не понимал, почему пошел за ней, но все время не отводил от Дженни взгляда. Рассматривал ее и изучал. Ему впервые стала интересна девушка настолько, что Юнги хотелось узнать о ней что-то и, если раньше он к ним относился лишь как к предмету утоления физических потребностей, то в этом случае, неожиданно ему стала интересна сама девушка. Тогда он не считал, что это нечто серьезное и отнесся к подобному, лишь как к простому, временному любопытству. Возможно, как к наблюдению за чем-то необычным, но уже тогда не смог отрицать того, что ему нравилось рассматривать ее, улавливая черты характера.
Юнги увидел, что она левша и то, что, когда Дженни о чем-то особенно сильно задумывалась, она кусала нижнюю губу. В тот вечер девушка что-то рассматривала на экране своего телефона и оказалось, что там были рецепты разнообразных блюд. В те редкие мгновения, когда Юнги удавалось увидеть лицо девушки, ему нравилось рассматривать ее мимику и то, как читая в рецептах ингредиенты, она тихо нашептывала их вслух. Эта девушка совершенно не выглядела как та, которая постоянно стояла около плиты, но как же она светилась читая рецепты.
Юнги все еще не понимал почему, но с каждым мгновением ему все больше нравилось смотреть на нее. Вот только, она вызывала не только такой интерес, а так же очень порочные и грязные мысли. Желание и жажду. Настолько цепкие, что, наверное, Юнги никогда в жизни такого не испытывал. Вот только, девушка выглядела настолько нежной и хрупкой, что, казалось, если Юнги прикоснется к ней своими огрубевшими руками, просто сломает.
Она вообще выглядела, как девушка из другой жизни, совершенно отличающейся от той, в которой был Юнги, но он все равно хотел ее. Тогда открыто признавал лишь физический интерес. Подобное было для него привычным. Вот только, несмотря на то, что он отторгал то, что в сознании появились непривычные для него мысли, эта первая встреча его всколыхнула. Стала вспышкой.
Позже он бесконечное количество раз пытался перестать думать о ней. Убеждал себя в том, что она ему не нужна и в Корее хватает других девушек, но, чем больше он сам себе это повторял, тем больше убеждался – ему нужна именно эта.
Сразу Юнги ненавидел Дженни за то, что она заставляла его все это испытывать. За то, что впиталась в сознание и манила к себе настолько сильно, что это даже было больно, но, при этом, она раз за разом отказывала ему и принадлежала другому. А уже это сводило с ума и вот в парне появились новые, буйствующие эмоции. Самая ощутимая из них – ревность. Он впервые испытал ее и она ударила по Юнги удушающей волной. Слишком дикой и буйствующей была эта ревность, а все потому, что Юнги уже тогда решил – эта девушка только его.
Дженни слишком сильно и в тот же момент, странно влияла на него. С каждым днем вызывала все более новые, противоречивые и неожиданные эмоции. Например, в тот вечер, когда Юнги приехал к ней после работы и привез продукты, он изначально хотел остаться у нее на ночь. Она сказала, что девственница и он бы ее не тронул, хоть и хотел секса с ней настолько сильно, что, в те моменты, когда девушка оказывалась рядом, Юнги физически ощущал, как трещал его самоконтроль. Но, тем не менее, он бы держал себя в руках. Единственное, что сделал бы, это притянул Дженни ближе и, прижимая ее к себе, так бы заснул, но перед этим поговорил бы о том, куда это она собралась переезжать и, независимо от ответа, утром следующего дня утянул бы ее жить в свою квартиру. А все потому, что она стала чем-то сродни его личного наркотика и он не хотел медлить. Он хотел получить ее сейчас. Отобрать у у*бка, который точно не заслуживал такую девушку и сделать Дженни своей.
Пусть это было дико и странно, но он уже тогда понимал, что никогда ее не отпустит, а все потому, что, когда она была рядом, Юнги жил. Он ею дышал и оказаться без нее равноценно тому, что он бы стал задыхаться. Мин и так прекрасно помнил, каково это видеть ее и понимать, что она не его. Как его тогда ломало и сознание выворачивало наизнанку.
Казалось, что они из разных и совершенно противоположных жизней, но притянутые друг к другу, они образовали собственную жизнь. Только для них двоих и она была прекрасна. Несмотря ни на что, время, которое они прожили вместе было самым лучшим.
Юнги помнил, как Дженни, еще в то время, когда она не являлась его, начала повсюду мерещиться парню. Как, просыпаясь ночью для того, чтобы пойти на работу он все еще сонный рядом с собой на кровати видел Дженни и с неутолимым голодом набрасывался на нее, сбрасывая одеяло на пол. С жаждой брал. Вот только, это была не Дженни, а Сана, но Юнги все равно представлял, что это Дженни, имея Сану, закрывал глаза и так отчетливо представлял, что под ним с раздвинутыми ногами лежала именно Ким.
Вот только, этого было мало. Сознание не обмануть и Мин ни на секунду не забывал о том, что это не Дженни. Ее не заменить. Эта обманка не сработает и настоящую жажду не утолит. Возникало просто неистовое желание, чтобы это настоящая Дженни лежала рядом с ним на кровати. Чтобы она и правда была только его.
И вот, когда они начали жить вместе Юнги будто бы стало легче. Теперь настоящая Дженни лежала рядом на кровати. Она ждала его с работы и он возвращался не в пустую квартиру и не в привычно блеклую жизнь.
Дженни обрабатывала его раны и ушибы. Мин считал их чем-то незаметным для себя, но, когда пальчики девушки аккуратно касались его кожи, бережно втирая в нее мазь, он не мог вспомнить о том, когда за него кто-то действительно так переживал.
То, что он чувствовал к Дженни было намного весомее, чем просто симпатия. Это даже сильнее чем одержимость и вообще было больше похоже на что-то неописуемое. Но, несмотря на то, что Дженни дала Юнги возможность опять почувствовать себя человеком, его внутренний монстр никуда не исчез и, чем ближе к цели приближалось расследование в поисках того, кто писал те сообщения, тем сильнее он пропитывался кровожадностью. Но даже сам Юнги не ожидал, что сорвется.
В тот момент, когда он в подвале особняка Ины смотрел на Чона и слушал его, физически ощущал, как чернота заполняла каждый уголок сознания и постепенно он становился сам не свой. Думал о своих родителях, которых больше нет. О маме, которую шантажировали собственным сыном, чтобы она залезла в петлю и о папе, который, если бы был жив, ни за что не позволил бы любимой женщине умереть. Он бы все исправил, но его подло убили. Насколько же сильным человеком он был, но жизни его лишила трусливая мразь, которая каждый свой поступок совершала исподтишка.
Юнги вспоминал лицо матери, каким оно было, когда он ее снимал с петли и думал про Ремина. А потом опять смотрел на убийцу своего брата.
После того, как Дженни ушла из подвала Юнги окончательно превратился в чудовище. В нем просто атрофировалась жалость и сочувствие. В груди поселилась пустота и со стороны могло показаться, что Мин стал идеальным палачом. Чонгук это чувствовал и на Юнги смотрел с ужасом. Парень постоянно что-то бормотал в надежде уговорить Мина отпустить его, но это не помогало.
Юнги долго разговаривал с Чоном. Иногда это действительно напоминало более-менее, обычную беседу. Мин садился на пол напротив в страхе прижавшегося к стене Чона и задавал ему вопросы, или сам что-то рассказывал. Хотя, чаще всего, от того, что говорил Юнги, страх в Чоне только разрастался и достигал пика.
Мина интересовали имена других мразей убивших его брата и то, где они закопали тело. Еще Юнги задавал много других вопросов касательно отцов Чонгука и Дженни. Желал в мелочах знать об их поступках. О том, как они разрушали его семью. Слушая об этом, Мин чувствовал, как его сознание окончательно черствело, но он должен был все знать. Так было правильно.
Кое-что Чонгук рассказал в призрачной надежде, что Мин после этого его отпустит. Некоторую информацию он прокричал сквозь адскую боль, которую ему причинял Юнги. А кое-что парень прошептал будто раскаяние. Так Мин узнал ответ на свой вопрос:
как у у*бка хватило наглости пользоваться тем, что Дженни его не помнила и добиваться ее, как девушки?
Сразу Чонгук утверждал, что очень сильно любит Дженни и, несмотря ни на что, хотел отношений с ней, но позже он признался, что все дело было во взгляде девушки и в ее характере. Слишком чистая и правильная, из-за чего у него возникло чрезмерно сильное желание ее сломать. Ему казалось, что разбитой она будет выглядеть просто невероятно. Чонгук толком не мог объяснить этого, но ему нравился ее страх и боль, отображающиеся в глазах девушки. Он не мог забыть их с того события произошедшего в лагере и он признался, что изначально эти сообщения отправлял не только потому, что хотел, чтобы Дженни вернулась. Чонгук вновь хотел увидеть ту боль и разбитость ее состояния.
Немного позже, когда Чонгук уже хотел умереть, лишь бы эта боль прекратилась, он рассказал еще кое-что. Он раскрыл перед Юнги продолжение той ночи, когда Чонгук и Дженни в Ихве схватили бандиты и отволокли в проулок. Дженни тогда было очень плохо и, после того, как они вернулись в дом Чона, у девушки сильно поднялась температура и она вообще не могла прийти в себя. Не осознавала, что происходило и сквозь сон плакала и хрипло кричала. Будто бы от боли извивалась и стонала. Пребывала в состоянии панической атаки, а Чона это возбудило. При чем, настолько сильно, что он тогда не смог остановить себя. В ту ночь он  изнасиловал ее, но все очень осторожно. Чтобы она не пришла в себя и не узнала. Хотя, к сожалению, по неосторожности оставил засос на шее. Опасался, что Дженни утром заметит его и начнет задавать вопросы, но она, казалось, на покраснение вообще не обратила внимание. Возможно, даже не поняла, что это такое.
Она была такой чистой и от этого наивной. Просто идеальная жертва. Для Чонгука безупречная спутница жизни. Та, которая будет страдать молча, но ее боль будет такой красивой.
Сам парень не понимал, что происходило внутри его сознания. Возможно, подобное считалось психологическим отклонением, но, в конце концов, Чонгук после долгого копания в себе перестал считать нечто такое чем-то плохим. У многих есть свои фетиши. У него они были именно таковыми – ему нравилось чувствовать силу и власть, а так же внушать страх. Дженни и правда идеально ему подходила. Еще с детства у нее было изувечено сознание смертью друга, а так, постепенно и очень медленно, он бы полностью подделал Дженни под себя. Она же стала никем. Ее семья развалилась и девушку вовсе выгнали из дома, а Чонгук был парнем из состоятельной и влиятельной семьи. Он был уверен, что, чуть что, сумеет закрыть рот своей будущей жене и усмирить ее. Вот только, все пошло наперекосяк, когда Дженни отказалась сдавать Юнги полиции. Она стала перечить Чонгуку и больше не была такой покорной.
Это Мин делал ее такой. Из-за него она стала сопротивляться. В коем-то веке поступала не так, как по логике считалось бы правильно, а так, как она хотела, уже теперь для себя лично выбирая, что правильно, а что нет.
- Ты ее испортил, - тогда еле слышно хрипел Чонгук. Вот только, то, что он считал испорченностью, на самом деле являлось тем, что Дженни наконец-то начала жить и стала такой, какой она была бы, если бы не та травма детства. Юнги вдохнул в нее жизнь, так же, как и она вдохнула ее в Мину. В этом огромном мире они нашли друг друга и сами не понимая этого, исцелили раны. Вот только, счастье неутолимо ускользало. Судьба забирала его, разрывая души.
Юнги молча слушал то, что говорил Чонгук. То, как он еле слышно и хрипло, но, тем не менее, в мельчайших подробностях рассказывал о том, что сделал с Дженни той ночью. После каждого слова кровь в венах Юнги вскипала и он пропитывался чистой яростью. Такой, которая напрочь застилала сознание и пробуждала такую сильную кровожадность.
Мин понимал, что Чонгук уже хотел умереть. Все, что угодно, лишь бы прекратилась эта боль, но Юнги не дал ему так просто уйти. Смерть парня была по-настоящему мучительной.
Это был первый раз, когда Юнги лишил кого-то жизни. Раньше он всегда соблюдал черту. Что же он испытал увидев перед собой тело того, кого убил собственными руками? Ничего. Мину было плевать на него. Хотя, если бы была возможность, он бы убил его еще несколько раз.
События накладывались на сознание и уродовали его. Юнги потерял себя и с каждым часом все сильнее отдалялся от своего привычного состояния. Его полностью поглотил мрак.
Мин много времени провел в подвале. За это время люди Ины проверили кое-какую информацию и то, что они узнали говорило о том, что Чонгук не лгал. Гибель семьи Юнги это и правда дело рук отца Дженни.
Еще никогда в жизни Мин не хотелось растерзать кого-то настолько сильно, как этого мужчину, но он уже давно мертв. Умер обычной смертью, но в почестях, а Юнги желал ему долгой и мучительной гибели. Он убил бы его собственными руками. Очень медленно раздирал бы его на части.
Об этом он думал пока сидел на ступеньках около особняка и курил. С затуманенным и изувеченным сознанием. Будучи не в себе. Дженни не следовало подходить к нему в этот момент, но она это сделала, а Юнги тогда ничего не соображал. Он горел в аду вместе со своими демонами и, в тот момент думал лишь о самом ненавистном для себя человеке. О том, кто исподтишка, трусливо убил его отца, заставил мать залезть в петлю и не дал брата нормально похоронить. Он думал об этом человеке, а перед собой видел его дочь и, перед тем, как Юнги понял, что он сделал, его ладонь уже сжала шею Дженни.
Чонгук был прав в одном. Дженни действительно слишком наивная. Ей нужно было убегать в тот же момент, когда Мин разжал ладонь. Не ждать того, что он сам ее прогонит. Какая же она глупая. Совершенно не имела понятия о том, как легко он в этот момент мог свернуть ей шею. Дженни даже сразу не послушалась и, несмотря на то, что Юнги ее прогнал, пошла за ним, а он меньше всего на свете хотел причинить ей боль. Она единственная кто остался у него. Только ею он дорожил. Даже на себя было плевать и, если ее не станет, ему тоже дорога только на тот свет. Хотя, он был готов умереть лишь бы она жила. А ведь для него это было почти равноценно – отпустить ее подобно прощанию с жизнью, но, главное, что она будет цела.
Дженни ушла, вот только легче Юнги не стало. Сознание все так же было потеряно, но нечто в голове все же болезненно всколыхнулось, в тот момент, когда он вернулся в свою квартиру. Дженни там уже не было и без нее это место казалось по-настоящему пустым. Впервые ему было холодно и вид оставленной на кухне чашки с уже давно остывшим чаем разрывал сердце.
Юнги выпил этот чай. Чувствовал, что Дженни заварила его для него и просто не мог поступить иначе. Несмотря ни на что этот чай был очень вкусным. Ранее он думал о том, что готов есть только то, что Дженни готовит для него. Это была самая вкусная еда в мире, а теперь он пил чай, в последний раз заваренный Дженни для него.
Позже в Ихву приехал Ким Ина и забрал Юнги. Его нельзя было оставлять одного в таком состоянии.
Постепенно шли дни. Были начаты поиски оставшихся парней убивших Ремина и, в первую очередь, искали то место, где они закопали тело брата. Чонгук очень четко описал это место. Они закопали тело около скалы, так как рядом были валуны, которые они хотели обрушить на перерытую землю. Валуны они так и не смогли сдвинуть с места. В итоге плюнули и просто сверху набросали мелких камней и веток, так чтобы не было видно, что недавно там разрывали землю. Но все равно эти валуны будто бы стали надгробием для Ремина ясно показывая его могилу.
Вот только, тела, а вернее, по истечению стольких лет, костей там не оказалось. Очень много людей копали землю. Все вокруг было перерыто, но результат не изменился. Они ничего не смогли найти.
Сразу появилась мысль, что Чонгук указал на ложное место, но, когда они отыскали еще одного парня из той шестерки, он сразу испуганно все отрицал, а потом его заставили сказать правду и он указал на то место около валунов.
Именно там должны были находиться кости Ремина, но их там не было. Вот только, поиски все равно продолжались и уже по второму разу все вокруг перерывалось.
Ина не дал Юнги сойти с ума от внутренних демонов и нагрузил его работой. Вернул парня в ту жизнь, которая была у Мина до того, как он попал в колонию, но, на этот раз он уже был главой семьи. Вернее, единственным ее представителем.
У Юнги много родственников, но более отдаленных. Их кровь очень сложная, но крепкая, поэтому своих они никогда не бросали и были рады тому, что Юнги вернулся. Хотя, Мин слишком долго не был среди своих родственников и сразу не мог понять, как относиться к каждому из них, но чувствовал, что никому доверять не стоит.
Ким Ина смотрел на то, как вел себя Юнги и говорил, что он более жесткий, чем его отец, но, может, это и к лучшему. Лан его отец был сильным и умным мужчиной, но все же имелось в нем то, что его погубило. Это доверие к людям. Нет, не лишь бы к кому, но, например, он когда-то неправильно выбрал себе лучшего друга, а тот, за счет того, что некоторое время был приближенным к Лан, в итоге смог уничтожить всю семью.
Нет, Юнги был готов стать самым жестоким чудовищем, чтобы в итоге уберечь ту единственную, которой дорожил. Он не собирался повторять ошибок своего отца.
Когда Мин в особняке Ины прогнал Дженни, он считал, что это окончательный разрыв. Им нельзя быть вместе. Он не перекладывал на нее поступки ее отца, но не забывал о том, что Дженни дочь самого ненавистного ему человека.
Но им все равно не стоило быть вместе. Казалось, что будет проще, если этих отношений вовсе не будет существовать. Вот только Юнги все равно не мог без Дженни. Постоянно думал о ней и так же за Ким все время наблюдали и докладывали Мину о каждом ее шаге.
Постепенно Юнги восстанавливал то, чем когда-то владел его отец. Пока что это были незначительные крупицы и в основном Мин сейчас просто входил в курс дела и многому учился у Ины, но, всякий раз, когда он достигал какой-то цели, ему по большей степени было плевать на достаток и деньги. Единственное, о чем он думал, так это о том, что еще немного и он смог бы обеспечить достойную жизнь Дженни.
Без нее тяжело. Плохо. Казалось, что из груди вырвали сердце и он стал неполноценным. Будто бы он лишился части самого себя и вновь оживал только в те моменты, когда опять ее видел.
Он знал, что девушка каждое утро в семь часов выходила из дома и, не пропустив ни одного дня, в это время находился напротив ее дома. Смотрел на то, как она спускалась по ступенькам и шла по тротуару. Иногда он следовал за ней. Дженни этого не замечала, а он находился в каких-то двух метрах от нее.
В такие моменты Мин смотрел на Дженни и в очередной раз понимал, что болен ею. Он прекрасно осознавал, что никогда не позволит другому парню прикоснуться к ней и, даже если она сама захочет начать отношения с другим, он не даст ей это сделать. Нет, она его жизнь и его душа. Только ему принадлежит. Без нее он мертв.
Юнги не был в восторге от того, что Чимин начал крутиться около Дженни и сразу мысли Мина стали агрессивными. В какой-то степени он пытался держать себя в руках. Раз дал Киму возможность нормальной жизни, значит должен прекратить думать о том, как разбить голову любому парню, который подходил к ней ближе чем на метр, но, когда ему доложили про поцелуй и, более того, показали снимки, глаза накрыла алая пелена.
Единственное, что его интересовало, так это то, как себя повела его Дженни во время поцелуя. Услышав, что она оттолкнула Пака, Юнги кивнул и поехал в Сан-Дени. Как только Чимин открыл дверь, Мин ударил ему в челюсть так, что костяшки заныли, но в тот момент Чимин сказал то, что было верным. Юнги нет рядом и Дженни считала, что Мин ее бросил. Дженни сама думала, что она теперь свободная девушка, а, значит, почему к ней не может приблизиться другой парень с намереньем предложить отношения?
Возможно, было бы действительно легче, если бы между Дженни и Юнги ничего не было. Судьба сделала их теми, кому по логике противопоказаны отношения, но имело ли это значение, если только рядом друг с другом они по-настоящему жили?
В эту ночь Юнги поехал к Дженни. Желал показать ей, что она не свободная девушка. Она его пара. Вопреки всему и несмотря ни на что.