Доктор красавчик

19

Чонгук

Я не отдаю себе отчёта в том, что, выкрикивая её имя, я фактически перехожу на «ты». Но едва тёмная фигура принимает в лунном свете вполне узнаваемые очертания, и я вижу, как она стремительно оказывается у самого парапета, и у меня останавливается сердце. Я кричу, потому что узнаю её.
В следующие секунды у меня просто не остаётся времени на размышления: я бросаюсь вперёд с воплем «Стой!», а у самого в ушах гудит её: «Не будет никакого ребёнка! Ничего не будет!»
Что же ты творишь, Чеён? Почему именно так?
Первый раз в жизни я мысленно благодарю родителей за свои физические данные, плюс сказываются многолетние занятия баскетболом до травмы: я преодолеваю широким шагом разделяющие нас метры буквально за мгновение, и хрупкая девичья фигурка, покачнувшись на ветру, неуклюже сваливается назад – в мои объятия.
  – Ох… – Выдыхает она, когда мои пальцы цепко смыкаются на её животе.
Я спускаю девушку вниз, ставлю её на ноги, но всё ещё не могу расцепить руки – те впились в её тело, словно насмерть. Мы стоим, прижатые друг к другу, и тяжело дышим. Я втягиваю носом аромат её волос, а она, возможно, ощущает сейчас спиной, как сильно бьётся моё сердце.
А затем я чувствую, как Чеён начинает медленно обмякать, и понимаю, что она просто бессильно валится с ног. И плачет.
Я аккуратно перехватываю её беспомощное тельце, поворачиваю девушку к себе лицом, и вижу, что она практически захлёбывается собственными рыданиями. Прижимаю её к своей груди и позволяю её слезам промочить мою рубашку насквозь.
Я держу её крепко. Не хочу отпускать.
Она дрожит, и её рыдания вибрациями бьются мне в грудь. Я хочу хоть немного облегчить её боль, но не знаю, как и каким образом. Мне кажется, что я абсолютно бесполезен, но продолжаю держать её так крепко, будто от этих объятий зависят обе наши жизни.
Она такая маленькая.
Почти крохотная.
Как из такого маленького человека может вылиться столько слёз?
Я осторожно отпускаю левую руку, вынимаю её из рукава, спускаю куртку на одно плечо, затем проделываю то же самое с правой рукой – снимаю куртку и накидываю на плечи своей пациентке.
  – Спасибо. – Шмыгает носом Чеён.
Её кулачки отпускают мою рубашку, и кажется, что она вот-вот отстранится, но вместо этого девушка осторожно тянет руки и нежно оплетает ими мою талию. Они смыкаются на спине, и теперь я чувствую её горячие ладони на своей пояснице. Мне становится трудно дышать.
Какая… щекотливая ситуация.
Мы стоим ночью на крыше и… обнимаемся.
И всё это практически молча.
Что происходит?
  – Спасибо. – Повторяет Чеён ещё раз.
Но я рад, что ей лучше. Я чувствую это.
Её дыхание выравнивается.
Я уже собираюсь ответить: «Не за что, Пак Чеёнщи», но вдруг понимаю, что это всё разрушит. А мне почему-то нравится это странное единение. Всё равно никто нас не увидит, а потому не сможет осудить. Остаётся лишь мой внутренний ориентир нравственности – моя совесть, но она сейчас шепчет: «держи её, просто держи».
Проходит минута, за ней вторая, и, наконец, девушка слегка отстраняется и видит в серебристых отсветах луны расплывающееся влажное пятно на моей груди:
  – Ой… – Шепчет она и громко сглатывает. А затем поднимает на меня испуганный взгляд. – Простите… простите меня!
И её распахнутый взгляд мгновенно проясняется. Зрачки сужаются, мягкие губы взволнованно приоткрываются, и Чеён тихо вздыхает.
Я вижу, что наступает самый подходящий момент, чтобы расцепить наши руки, но делаю это медленно и осторожно.
  – Ничего страшного. – Произношу я.
И не узнаю собственный голос – такой он хриплый и низкий.
Прежде, чем сделать шаг назад и окончательно разъединиться, я сжимаю в своей ладони её маленькую ладонь. Секунда, и наши пальцы, соприкоснувшись напоследок самыми кончиками, теряют друг друга в холодном осеннем воздухе.
Девушка продолжает сверлить меня взглядом, будто ждёт какой-то реакции. Неловкая пауза затягивается. Вдруг её щёки вспыхивают, и она стремительно прячет глаза, принимаясь быстро утирать с лица слёзы:
  – А… а зачем вы пошли за мной, доктор?
  – Вообще-то, – я прочищаю горло и нервно взъерошиваю пальцами волосы, – я вышел подышать. – Я быстро возвращаю причёске опрятный вид. – Но… если бы увидел, что одна из моих пациенток поднимается на крышу, то в любом случае пошёл бы за ней. Неважно, что она собирается сделать: покурить, освежиться или… – Я с укором кошусь на парапет и качаю головой.
Будто специально, угрожающе начинает завывать ветер.
Чеён ёжится, прячет шею в воротник моей куртки.
  – И-и… часто вы сюда выходите? – Спрашивает она, взглянув мне в глаза.
Мне нужно куда-то деть руки. Если бы девушка смущённо улыбнулась, мне было бы легче, но у неё до неприличия сексуальный взгляд, даже если она и не подразумевает ничего подобного
  – Бывает. – Признаюсь я. – Здесь никто не отвлекает.
Чеён будто хочет согласиться и кивнуть, но медлит. Изучает меня.
  – Я не собиралась прыгать. – Вдруг сообщает она.
Её слова уносит ветер, и я гадаю, не послышалось ли мне.
  – Я просто хотела убедиться, что всё ещё хочу жить. – Добавляет девушка.
  – Почему? – Хмурюсь я.
Мне хочется пообещать, что я её вылечу, и что всё будет хорошо, но язык примерзает к нёбу от волнения.
  – Переживаю, смогу ли поднять ребёнка одна.  – Теперь она улыбается, но я за эти несколько дней успел изучить её достаточно хорошо, чтобы смело утверждать – это не настоящая улыбка.
Когда Чеён улыбается по-настоящему, у неё светятся глаза. Они наливаются прозрачным зелёным светом, игриво блестят, а на щеках девушки в этот момент проступают милые ямочки, так что сопротивляться её обаянию становится практически невозможно – мгновение, и ты уже улыбаешься в ответ.
  – Если вы хотите, мы сообщим отцу будущего ребёнка. – Предлагаю я, окончательно возвращая обращение на «вы» в наш диалог. – Я лично позвоню ему и попрошу приехать.
В эту же секунду Чеён смотрит на меня так, что я начинаю ощущать себя идиотом. Ей будто жаль меня. Но на самом деле, себя – потому, что тут же она качает головой:
  – Нет у него никакого отца. – И с той же вымученной, фальшивой улыбкой пожимает плечами. – Просто нет.
  – Но… – Начинаю я и запинаюсь, не зная, что спросить, и что сказать дальше, чтобы не причинить ей боли.
  – Не спрашивайте меня ни о чём, пожалуйста. – Просит Чеён.
В её взгляде столько печали, что я инстинктивно злюсь на того, кто сделал ей больно. Мне хочется узнать, кто он, пойти и свернуть ему шею.
  – Хорошо. – Киваю я.
Девушка делает робкий шаг и поднимает на меня свои невозможно красивые глаза. Теперь её улыбка мягче, в ней – благодарность.
  – Почему вам не всё равно? – Тихо интересуется она.
  – Не знаю. – Честно отвечаю я.
Мы продолжаем смотреть друг на друга молча, а затем я замечаю, как ходят ходуном её плечи, и уже строже, как её лечащий врач, добавляю: 
– Пойдёмте. Вы замёрзли, и вам нужно вернуться в палату.
Деликатно указываю в сторону двери.
  – Хорошо. – Соглашается Чеён, словно обдумывая мои слова. И её спокойствие только усиливает чувство неловкости. Я боюсь увидеть в её взгляде разочарование, но она медлит по какой-то другой причине. Она ещё не всё мне сказала. Уголки её губ приподнимаются, а затем опускаются прежде, чем она произносит: – Я пойду в палату, но сперва хочу попросить вас кое о чём…